Наталия Нарочницкая - Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Что касается ссылок польской стороны на нарушение III Гаагской конвенции 1907 г., то и они больше эмоциональны, чем действительно научны. Гаагская конференция мира 1907 г. зиждется на полном признании jus ad bellum (права войны), и основные усилия ее участников были направлены на достижение соглашений, которые бы урегулировали военные операции и уменьшали уничтожающие войны, в частности определения процедурной необходимости «объявлять войну». В свою очередь, ст. 3 IV Гаагской конвенции устанавливала, что военные действия неправомерны лишь в той мере, в которой они противоречат нормам права войны.

Ставить в вину Советскому Союзу то, что он будто бы начал войну против Польши без формального оглашения войны (как это требовали Гаагские конвенции), значит, сознательно передергивать факты. Во-первых, польский посол в Москве был информирован о том, что мотивы советского правительства в связи с акцией 17 сентября 1939 г. носили не военный, а гуманитарный характер. Позже польское правительство в эмиграции не расценивало, во всяком случае, де-юре, свои отношения с СССР как состояние войны — ни в сентябре 1939 г., ни после. Во-вторых, подобную оценку («не войны») действиям советской стороны в отношении Польши давали в 1939 г. и союзники последней, а также и США. С правовой точки зрения, норм de lege lata — действующих на момент 1939 г. международного права, ввод советских войск на территорию Второй Речи Посполитой началом войны быть трактованным не мог и не был.

Зачем же спрашивается, эта сомнительная ссылка? Может, ответ дает ст. 3 Гаагской конвенции от 18 октября 1907 г. о законах и порядке сухопутной войны: «Воюющая сторона, которая нарушит решения указанного Положения, должна будет возместить убытки, если для этого есть основания. Она будет ответственна за все действия, совершенные особами, которые входят в состав ее вооруженных сил».

Представляет интерес и ст. 53 указанной конвенции: «Армия, которая занимает область, может завладеть лишь деньгами, фондами и долговыми обязательствами, являющимися собственностью государства, складами оружия, перевязочными средствами, магазинами и запасами провианта и вообще всей собственностью государства, которая может служить для военных действий. Все средства (…), если даже они принадлежат частным лицам, тоже могут быть захвачены, но они должны быть возвращены с возмещением убытков, при заключении мира» [306] Законы и обычаи войны. Важнейшие международные конвенции. М.: Юриздат НКЮ СССР, 1942. С. 4, 15 .

Как известно, Россия в свое время подписала эту конвенцию (хотя и с определенными оговорками в ст. 44). Если действия СССР квалифицировать, как нарушение международного права в общем и указанной конвенции отдельно, то вывод напрашивается сам по себе. Имущество польских граждан (в первую очередь недвижимость) изымалось, начиная с осени 1939 г. На основании чего? Решений самоуправляемых Народных собраний (тогда это национализация, внутреннее дело), или в силу необходимости оккупационной армии и оккупационной власти (вступает в действие III Гаагская конвенция)?

Участники пакта Бриана-Келлога (т. е. Парижского пакта 27 августа 1928 г.) осудили «обращение к войне для урегулирования международных споров» и отказались от войны «в роли орудия национальной политики» (ст. 1). Однако ни Советский Союз Польше, ни Польша Советскому Союзу, как уже указывалось, войны не объявляли. Таким образом, в соответствии с международным правом того времени (обратим внимание и на благо обоих будущих союзников), де-юре ни одной «войны», несмотря на сотни убитых и десятки тысяч интернированных, как бы и не существовало. Этим самым хотя бы часть обвинений снята.

Остается же самый убедительный аргумент — пакт о ненападении между СССР и Польшей от 25 июля 1932 г., действие которого 5 мая 1934 г. было продолжено до 31 декабря 1945 г. В этом конкретном случае позиции польской стороны представляются вроде как более сильными. На самом же деле ст. 1 указанного пакта провозглашала: «Действиями, что противоречат обязательствам данной статьи, будет признан всяческий любой акт насилия, который нарушает целостность и неприкосновенность территории или политическую независимость другой стороны, которая договаривается, даже если эти действия без объявления войны и исключения всех ее возможных проявлений». Указанное требование дополняется обязательством не принимать участия в каких-либо договорах, враждебных другой стороне, и не оказывать поддержку, прямую или посредническую, нападающей стороне [307] Михутина И. В. Советско-польские отношения 1931–1935. М.: Наука, 1974. С. 53 .