Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии

9 июля корпус Рейнгардта начал наступление на Лугу. Манштейн, убедившись в прочности находящихся перед ним русских позиций, повернул на север и ввел танки в пробитую ранее брешь в районе Острова. 56-й мотокорпус обошел Себежский УР, развивая наступление на Порхов, Шимск и Новгород. Порхов был взят на следующий день. В районе Сольцы 22-й стрелковый корпус, сформированный в основном из эстонцев, перешел к немцам.

Ставка ВГК хорошо осознавала нависшую над Ленинградом опасность. Быстрыми темпами шло сооружение Лужского рубежа обороны. В предельно сжатые строки был создан укрепрайон, состоявший из двух полос протяженностью около 175 километров и глубиной 12 км. 12 июля 41-й мотокорпус завязал бои в предполье Лужского УРа.

Столкнувшись с хорошо организованной, глубоко эшелонированной обороной, немцы сразу увязли в ожесточенных позиционных боях. Командовавший войсками укрепрайона генерал П.М. Пядышев, ведя упорную и активную оборону, к исходу третьих суток боев окончательно остановил противника.

В еще более сложном положении оказался Манштейн. По обыкновению, он вырвался далеко вперед и попал под фланговый удар пополненной частями ленинградского гарнизона 11-й армии. В результате 56-й мотокорпус попал в окружение. Манштейн вспоминал: «Нельзя сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения» [8] Утерянные победы. С. 249 .

К 19 июля немцы оказались отброшенными на 40 км, стабилизировав фронт на рубеже Порхов — Дно — Старая Русса. Потери 4-й танковой группы в людях и материальной части достигли 50 процентов. Немецкое наступление было временно остановлено.

Согласно классическому правилу военной науки для проведения успешной наступательной операции необходимо создать тройное превосходство в живой силе и технике наступающей стороны над обороняющейся. Группа армий «Север» таким превосходством не обладала. Напротив, войска Прибалтийского особого военного округа вдвое превосходили противника по числу танков и боевых самолетов и имели паритет в артиллерийских стволах и минометах. Только в живой силе у немцев было преимущество в соотношении 1,8:1. Тоже, как видим, далеко не подавляющее.

В официальной советской истории весьма популярной является версия о том, что в Красной Армии большинство танков и самолетов были «устаревшими», значительно уступавшими по своим тактико-техническим характеристикам немецким образцам. Эту версию неизменно предлагают вниманию читателя все советские генералы и маршалы в своих мемуарах. Например, следующим образом писал об этом генерал армии С.М. Штеменко: «К началу войны мы еще значительно уступали противнику в численности современных танков, не успели закончить перевооружение войск на новую технику, насытить мощными KB и Т-34 уже сформированные и еще формируемые механизированные корпуса даже в наиболее ответственных приграничных округах — Прибалтийском, Западном и Киевском Особом, Одесском. Эти округа, принявшие на себя главный удар фашистской Германии, располагали весьма небольшим количеством современных танков. Старые же машины не могли оказать решающего влияния на ход предстоящих операций, да и их не хватало здесь до штата наполовину. В том, что войска имели мало KB и Т-34, заключалась наша беда» [9] Генеральный штаб в годы войны. Воениздат, 1981. С. 23 .

Чтобы выяснить этот вопрос до конца, необходимо сравнить тактико-технические характеристики основного среднего и легкого танков, которые с обеих сторон вступили в бой 22 июня 1941 года.

Конечно, на вооружении Красной Армии находилось много действительно устаревших танков Т-26, но все же они были вооружены 45-миллиметровыми орудиями. Г.К. Жуков писал: «45-миллиметровая пушка образца 1937 года могла пробивать броню машин всех типов, стоявших в то время на вооружении капиталистических государств» [10] Воспоминания и размышления. С. 144 . А если вспомнить, что часть немецких танковых дивизий была укомплектована танками T-III и чешскими 38t, имевшими 30-миллиметровую броню и 20мм и 37мм орудия, то наши Т-26 могли им противостоять в бою. Поэтому главная причина поражений в приграничных сражениях заключалась не столько в технической отсталости Красной Армии, сколько в принимавшихся командованием ошибочных решениях.

Прежде всего следует сказать, что даже если бы все советские танковые дивизии были бы вооружены исключительно KB и Т-34, то все равно их боевое применение происходило в тех же заведомо невыгодных условиях. Во-первых, с самого первого дня войны в воздухе господствовала авиация противника. Да, ни один немецкий танк не мог противостоять KB и «тридцатьчетверке». Да, снаряды основных немецких 37-миллиметровых противотанковых пушек не пробивали их броню. Поэтому при массированных атаках этих новейших танков немецкое командование обычно вызывало авиацию. Во-вторых, в первые дни войны было нарушено снабжение советских войск, в том числе танковых. Склады горюче-смазочных материалов и боеприпасов вместе с армиями первого эшелона были придвинуты вплотную к границе. Таким образом, они стали для противника очень ценным трофеем. Многие наши военачальники отмечали в своих мемуарах случаи того, как танкистам самим приходилось взрывать свои танки, оставшиеся без горючего и боеприпасов. Особенно, если танковая дивизия попадала в окружение.