Рафаэло Джованьоли - Спартак

Как исторический роман, "Спартак" страдает рядом недостатков: и художественных, и исторических. 70-е годы, когда Джованьоли писал свой труд, были периодом кризиса для западно-европейской литературы. В основном только в России сохранялись, развивались и углублялись традиции высокого реалистического искусства. В литературах других европейских стран, - в частности, в наиболее передовой в литературном отношении Франции, стране Бальзака, Стендаля и Флобера, - наблюдалось засилие позитивистской мысли, а в искусстве - объективистского, эмпирического натурализма. Нечего и говорить, что в Италии, никогда не имевшей прочной реалистической традиции, упадок буржуазной литературы принял особенно острые и безнадежные формы. Этот упадок выразился, в частности, и в том, что исторические романисты последней четверти века оказывались неспособными построить единый, органический реалистический образ, который, как, например, образы Толстого, воплощал бы одновременно и специфические особенности отдаленных эпох, и общие закономерности исторического процесса.

Мировоззрение регрессирующей буржуазии в известной степени отразилось и на творчестве Джованьоли, в частности - на его романе о Спартаке. Серьезный анализ социально-политических отношений, существовавших в античном мире в силу исторической закономерности, Джованьоли подменяет занимательным нагромождением романтических случайностей и совпадений. Это искажает, мельчит величественный образ Спартака.

Так, желая объяснить раскол в стане гладиаторского войска и, в конечном счете, связанное с ним поражение восстания рабов, Джованьоли вводит в роман ходульно-романтический образ прекрасной и злобной гречанки Эвтибиды. Эвтибида мстит Спартаку за отвергнутую любовь, влюбляет в себя Эномая и устраивает разгром предводительствуемых им легионов германцев. Эвтибида заманивает в ловушку тридцатитысячное войско Крикса и является, таким образом, причиной его уничтожения. Принципиальные разногласия в лагере восставших подменены коварной деятельностью злодейки и, таким образом, из области социальной переведены в область любовных отношений.

Конечно, всякий историк-романист имеет право по данной исторической канве вышивать любой узор, в особенности тогда, когда исторически засвидетельствованных фактов немного. Однако всякая историческая фантазия имеет свои пределы: фантазия должна упираться не только в жесткую рамку внешних фактов, но и в правильное понимание эпохи и ее деятелей.

Теоретически, конечно, мыслимо, то у Катилины и Цезаря были отношения со Спартаком, хотя на это нет не малейшего намека в источниках. Однако эти отношения маловероятны. В угоду занимательности Джованьоли даже заставляет Цезаря предупреждать Спартака о том, что заговор гладиаторов раскрыт!

Дальше. Возможна ли любовная связь между знатной Валерией и вождем восставших рабов? Да, теоретически она возможна. Но включение ее в историю восстания делает из вождя рабов сентиментального любовника. Из-за любви к Валерии он даже готов прекратить восстание (переговоры с Крассом)! Разве это не стоит в противоречии с героическим образом Спартака? Вообще Спартак у Джованьоли слишком много тоскует, слишком часто плачет, а иногда в порыве отчаяния даже вырывает "целыми клочьями свои густые белокурые волосы". Античность не знала сентиментальности, и гладиатор Спартак в действительности был гораздо более жесток и суров, несмотря на свое греческое образование.

Неуменье в обобщающих реалистических образах вскрыть своеобразие отдаленной исторической эпохи ведет писателя к нагромождению "колоритных" деталей, бесконечных описаний, ведет к экзотике - вульгарной подмене подлинного своеобразия.

Не менее серьезны недостатки романа, связанные с искажением исторической действительности. Хотя Джованьоли хорошо знает источники, однако ему не удалось избежать ряда фактических ошибок. В известной степени эти ошибки объясняется уровнем исторической науки 70-х гг. XIX века. Последовательность событий дана не всегда правильно. Так, битва при Гарганской горе и гибель Крикса происходят в романе после сражения у Мутины, во время похода на юг, тогда как в действительности события развертывались в обратном порядке. Вообще вторая половина восстания от битвы при Мутине (гл, гл. XIX - XXII) изложена слишком кратко. Совершенно исчез характерный эпизод с купцами в Фуриях. Скомкана история очень интересной попытки Спартака переправиться в Сицилию. Бледно рассказано о том, как римляне пытались запереть рабов на Бруттийском полуострове.