Алексей Маслов - Тайный смысл и разгадка кодов Лао-цзы

Существует не меньшее число сторонников того, что такая встреча действительно имела место, правда, каждый из них делает небольшие оговорки. Ван Чжун в XVIII в. был уверен, что два мудреца беседовали друг с другом, но Лао-цзы не читал никаких наставлений Конфуцию в ритуале, как это следует из «Исторических записок». Более того, Конфуций вряд ли стал бы обращаться к Лао-цзы за подобными наставлениями. По мнению Ван Чжуна, это вытекает из крайне негативного отношения Лао-цзы к ритуалам вообще, что, в частности, прослеживается в § 38 «Дао дэ цзина» [218, 8].

Современник Ван Чжуна ученый Цуй Шу, наоборот, не сомневался ни в самом факте встречи, ни в наставлениях Лао-цзы, но к самим познаниям Лао-цзы в ритуале относился с некоторым скептицизмом. По его мнению, сам язык наставлений Лао-цзы и те реалии, которые он использует в своих речах, могут относиться только к эпохе Сражающихся царств, т. е. к тому периоду, когда Конфуций уже ушел из жизни, а это значит, что изложение наставлений Лао-цзы в «Исторических записках» и в «Чжуан— цзы» оказываются подделкой. Да и мог ли Лао-цзы, как свидетельствуют «Исторические записки», в своих наставлениях с осуждением говорить Конфуцию о неком человеке, что «полон гордыни и желаний», явно намекая на своего собеседника? И, наконец, последний, вероятно, самый веский аргумент Цуй Шу заключался в том, что в «Лунь юе», откуда мы и узнаем основные сведения о жизни Конфуция, не содержится даже намека на эту встречу [143, 1:4а]. Все другие сомнения, высказанные позже о беседах Конфуция и Лао-цзы, со стороны Лян Цичао, Цянь Му и многих западных историков, с небольшими вариациями базировались именно на той системе доказательств, которую предложили ещё в XVIII в. Ван Чжун и Цуй Шу. Её, в частности, активно развивал Фэн Юлань в стремлении доказать, что все, что говорил Лао-цзы Конфуцию о смысле ритуала, целиком противоречит духу «Дао дэ цзина». Особое внимание он уделял пассажу, приведенному в «Ли цзи» в разделе «Цзэнцзы вэнь» («Вопросы Цзэн-цзы»), где рассказывается о совместной поездке Конфуция и Лао-цзы на похороны и содержится пространное рассуждение Лао-цзы о ритуальных тонкостях.

Вряд ли такую аргументацию можно признать действительно убедительной. Ху Ши, в частности, высказался весьма жестко по отношению к теории Фэн Юланя: «Говорить о том, что дух «Цзэн-цзы вэнь» противоречит духу «Лао-цзы» — это значит не понимать «Лао-цзы». [цит. по: 218, 85].

Отсутствие упоминаний о встрече в «Лунь юе», на первый взгляд, действительно может посеять сомнения в её реальности. Однако «Лунь юй» отнюдь не содержит исчерпывающей биографии Конфуция и даже не претендует на нее — это не жизнеописание, но «мудрые зарисовки», примеры из жизни Учителя. Вместе с этим трактат «Ли цзи» («Записи о ритуалах»), выдержанный в строгом конфуцианском духе, немало рассказывает о встрече двух мудрецов.

Несколько по-иному трактует встречу Конфуция и Лао-цзы классическое западное китаеведение. Так, Эдуард Шаван уходит от вопроса о том, могла ли состояться такая встреча в реальности, однако считает, что по своим взглядам Лао-цзы и Конфуций настолько различались, что их беседа в том духе, как она изложена в источниках, была бы просто невероятной. «Дао дэ цзин», в частности, по его мнению, осуждает важнейшие конфуцианские понятия: преданность, искренность, человеколюбие и т. д.

Взгляд известного китаиста А. Грэхама отличается известной парадоксальностью: встреча мудрецов имела место, однако тот Лао-цзы (Лао Дань), с которым встречался Конфуций, был скорее конфуцианцем и не имел никакого отношения как к даосизму, так и к самой книге «Дао дэ цзин» [205, 117–118]. Таким образом, устраняются все очевидные противоречия, которые приводили в смятение многих конфуцианских идеологов средневековья и нового времени, сводящиеся к тому, что основатель конфуцианства не должен был брать уроки у патриарха даосизма, т. е. того течения, которое постепенно выродилось в поклонение духам, следование «непристойным» (се) ритуалам и народное сектантство.

Известный российский китаевед и знаток Конфуция Л.С. Переломов даёт подробный анализ этой встречи, не отвечая впрямую на вопрос ни о её реальности, ни о её дате, однако само это описание помещено в разделе о раннем периоде жизни Конфуция, ещё до его зрелости [81, 58–61].

Не сложно заметить, что большинство сомнений — скорее морально-этического, нежели исторического толка: Лао-цзы и Конфуций настолько сильно разнились во взглядах, что не могли беседовать друг с другом. Однако сам факт встречи нельзя игнорировать вообще — он упоминается в источниках как даосского, так и конфуцианского толка. Так постепенно родилась целая экзегетика «встречи двух мудрецов». Как видим, спектр суждений по этому поводу оказался весьма широк, достаточно лишь перечислить основные предположения: Лао-цзы и Конфуций не встречались никогда; они встречались, но не беседовали; это была встреча двух равных мудрецов; Конфуций слушал наставления Лао-цзы; Конфуций обучался у некого Лао-цзы, который не имел никакого отношения к даосизму.