Олег Абакумов - Третье отделение на страже нравственности и благочиния [Жандармы в борьбе со взятками и пороком, 1826–1866 гг.]

Тем не менее до искоренения взяточничества в учреждениях судебного ведомства было еще далеко. В отчете Третьего отделения за 1832 г. сообщалось: «Что касается до губернских и уездных судебных мест, то об них должно сказать, что они представляют самую грустную картину. Решительно нет в них правосудия, и корыстолюбие существует в самой сильной степени. Губернские прокуроры и стряпчие, постановленные для наблюдения за правильным ходом судебных дел, нередко сами причастны к злоупотреблениям». Отмечая, что высшая полиция «беспрестанно открывает производимые […] неправильности» и уже многие чиновники по выявленным фактам взяточничества устранены от должности, но «при всех стараниях лихоимство не уменьшается, ибо законная улика лихоимцев едва ли когда возможна, и они, избегая всякий раз заслуженного наказания, беспрепятственно продолжают вредные свои действия, угнетая истца неимущего, находящегося в невозможности удовлетворить их корыстолюбие». «Не мудрено после сего, что везде слышен ропот, везде жалуются на судебные места» [320] Обозрение расположения умов и различных частей государственного управления в 1832 году // Россия под надзором. Отчеты Третьего отделения. 1827–1869. С. 93. , — сетовал А. Х. Бенкендорф.

Борьба со взятками в правовом поле была затруднена особенностями судебного рассмотрения дел о лихоимстве. Именно на это обстоятельство обращал внимание императора шеф жандармов. В отчете за 1835 г. он писал: «Лихоимство не прекращается и, ограждаясь формами закона, укрывается от должного наказания. При существовании нашего законоположения, подвергающего лиходателя одинаковому наказанию с лихоимцем, нередко случается, что давший деньги для получения себе надлежащего удовлетворения подвергается наказанию, тогда как взявший или, лучше сказать, исторгнувший оные остается свободным от всякого взыскания за недостатком улик. До сведения нашего доходило неоднократно, что таким образом бедные крестьяне подвергались тягчайшему наказанию, когда приносили жалобы, что с них взяты были деньги» [321] Обозрение расположения умов и различных частей государственного управления в 1835 году // Россия под надзором. Отчеты Третьего отделения. 1827–1869. С. 135. . В качестве примера А. Х. Бенкендорф приводил случай с новгородским штаб-офицером корпуса жандармов Кованько, который, обнаружив какие-то злоупотребления винного откупщика, доложил о них губернскому начальству. После начала следствия откупщик, желая прекратить расследование, передал штаб-офицеру 2000 руб. Кованько эти деньги передал местному начальству. Дело о подкупе было направлено на рассмотрение в губернское правление, которое определило, что «за неимением достаточных доказательств в даче Кованько денег, откупщика от всякого изыскания освободить; деньги же отдать в пользу Приказа Общественного Призрения» [322] Там же. .

Любопытный пример жандармской борьбы с бесстрашным взяточником приводит мемуарист Е. П. Самсонов, служивший адъютантом у А. Х. Бенкендорфа. По его словам, старший адъютант штаба отдельного корпуса жандармов, полковник А. Ф. Львов, купил дом, для перестройки и реконструкции которого ему нужны были дополнительные средства. По совету казначея собственного е. и. в. конвоя Х. Я. Пономарева он обратился в Казенную палату за займом под залог дома. Не получив ответа, А. Ф. Львов попросил Х. Я. Пономарева сходить в палату. Ведавший этим делом чиновник сразу обратился к ходатаю с вопросом: сколько Львов даст ему лично за получение необходимых денег. Пономарев робко назвал сумму 500 руб.

Е. П. Самсонов вспоминал, что именно он предложил вручить чиновнику при свидетелях требуемые деньги, а потом рассказать о взятке шефу жандармов и просить наказать мошенника. «Кому же, как не нам с тобою, служащим у источника правосудия и карателя всякого зла и неправды, выводить на чистую воду подобные деяния, вошедшие, как видно, в обычай?» [323] Воспоминания Е. П. Самсонова // Русский архив. 1884. № 3. С. 138. — убеждал он А. Ф. Львова.

Когда Пономарев и его товарищ пришли с деньгами, то были поражены тем, что чиновник принял посул не стесняясь, открыто; на виду у всех пересчитал принесенную сумму, а в ответ на слова о том, что Львов служит у шефа жандармов, сказал: «О! это для нас все равно, были бы денежки; а от кого они приходят, для нас безразлично» [324] Там же. С. 139. .

На следующий день, как и было обещано, комиссия провела оценку дома, подписала бумаги, а потом отправилась в трактир: «Там наелись, напились и прислали счет для уплаты Львову» [325] Там же. .