Эдвард Кьера: Они писали на глине

Пора спускаться. Луна еще не поднялась, и если б, часто навещая это место, я не запомнил дорогу, спуск был бы действительно опасным. Я все еще погружен в свои раздумья, и не хочется нарушать течение мыслей, возвращаясь к товарищам. Я бреду по равнине к еще не тронутым руинам древнего города. Почва мягкая, вся из отложений прошедших веков, и временами нога уходит в нее по щиколотку. Обиталища древних, с их тайнами и могилами, мирно спали здесь в течение тысячелетий. Через несколько месяцев, а быть может, через несколько дней земля тут будет изрыта траншеями, как поле сражения. И покой мертвых будет потревожен безумными поисками каких-то надписей и других следов прошлого…

Мыслящего человека всегда интересовало его прошлое. Археология, наука, изучающая прошлое человеческого общества по памятникам материальной культуры, уже давно помогает нам лучше понимать наше прошлое эпохи классической античности. За последние сто лет, однако, стали известны культуры более древние и в некоторых отношениях более блистательные, чем культуры Греции и Рима. Для многих людей центром этих ранних культур представляется Египет, так как проводившиеся там раскопки привели к столь удивительным открытиям, что само слово «археология» немедленно вызывает в памяти впечатляющие памятники этой страны. Замечательные находки в гробнице Тутанхамона до того поразили воображение публики, что в течение некоторого времени наши дамы носили украшения и наряды с узорами и сценами, скопированными со стен древних гробниц. Но и после того, как скарабеи и пестрые ткани вновь были преданы забвению, кое-что все-таки осталось. Никто не мог совсем забыть те тысячи рисунков и фотографий, что появились в книгах, журналах и газетах. Археология привлекла внимание самого широкого круга людей, и, к счастью для науки, интерес к ней с годами не уменьшается.

Но, хотя Тутанхамон и заслуживает больших похвал за то, что помог пробудить в мире интерес к нашей науке и понимание ее важности, он тем не менее способствовал укреплению одной порочной тенденции: важность археологических находок стала все более отождествляться с реальной стоимостью или художественной ценностью найденных предметов. Ученым не надо объяснять, что это ошибочный взгляд на вещи. План какого-нибудь сооружения, характерный узор или украшение скромного глиняного сосуда, несколько строк надписи, едва видимой на поверхности скалы или таблички, часто дают для науки больше, чем клад золотых или серебряных вещей. Однако вследствие неверной оценки результатов археологических раскопок некоторые из самых важных открытий, сделанных в Египте, прошли незамеченными для мира непосвященных.

Другим странам повезло еще меньше, и это прежде всего относится к древней колыбели цивилизации, расположенной в бассейне рек Тигра и Евфрата. Я просто не знаю места более благодатного для археологических исследований. «Богатые охотничьи угодья» для археолога-полевика, желающего, чтобы начатая им работа продолжалась и после его смерти, несомненно, расположены именно там. И тем не менее месопотамская археология «получает место на первых полосах газет» не так часто, как она того заслуживает. Правда, необыкновенные находки из гробниц Ура Халдейского привлекли значительное внимание. Внушительный шлем из чистого золота, превосходная филигранная работа на золотых кинжалах, уникальные головные украшения знатных шумерских дам и многие другие вещи — все они свидетельствуют об очень высоком развитии цивилизации, датируемой 3000 г. до н. э. — были воспроизведены в газетах и журналах. Огромный ассирийский «бык», которого мне удалось привезти из хорсабадского дворца Саргона в Чикагский университет, также получил причитающуюся ему долю внимания. Но и здесь акценты были расставлены неправильно. Чем больше я слышал высказываний и комментариев, тем больше убеждался в том, что лишь очень немногие имеют верное представление об истинной ценности результатов, получаемых от раскопок в Месопотамии.

Это объясняется тремя причинами. Прежде всего, ассириология — наука еще сравнительно молодая. А для того чтобы новые открытия из малопонятных научных книг и статей, где они впервые рассматриваются и обсуждаются, попали в легкодоступные общие работы по истории и искусствоведению, требуется немало времени. Далее, ассириологи, будучи целиком поглощены стоящими перед ними задачами, либо не считали нужным, либо были не в состоянии подробно и доходчиво рассказать миру о важности достигнутых ими результатов. И последнюю — по порядку, но отнюдь не по значимости — причину этой явно недостаточной информированности общества о нашей науке следует искать в специфике условий, существующих в самой стране.