Вадим Каргалов: Колумб Востока

Высокий старик, отличавшийся от остальных нарядной суконной шапкой с опушкой из бобрового меха, спросил по-венгерски:

- Кто ты и зачем пришел?

Выслушав торопливый ответ Юлиана, старик окинул недоверчивым взглядом старый халат, в который того обрядил жадный сарацин, и произнес строго:

- По преданиям древних, мы знаем, что где-то есть другая Венгрия, куда ушли наши соплеменники, но не знаем, где она. Если ты действительно пришел из другой Венгрии, будешь нашим гостем и братом...

Юлиан, чувствуя, что ему еще не доверяют, достал из-за пазухи сбереженную королевскую грамоту, развернул пергамент и поднял над готовой. Красные и черные буквы, тщательно вырисованные писцом королевской канцелярии, выглядели внушительно; остатки шелкового шнура, на котором висела раньше золоченая печать, как бы подтверждали подлинность документа.

Старейшина поверил, приветливо заулыбался, пригласил Юлиана в свой дом. А может быть, и не грамоте поверил старик, но чистой венгерской речи, столь редкой среди пришельцев из других земель...

Последующие дни слились для Юлиана в непрерывную вереницу обильных пиров, чередование незнакомых лиц, расспросов, удивленных возгласов, почтительного внимания. Венгры водили Юлиана из дома в дом, из деревни в деревню, и всюду он находил благодарных слушателей.

Но вскоре Юлиан отметил и нечто огорчительное для себя. Венгры-язычники жадно внимали рассказам о короле и королевстве, обычаях и занятиях венгров-христиан, но к проповедям отнеслись равнодушно и даже насмешливо. Христианское учение об истинном боге они воспринимали как сказку, верить в которую не пристало взрослым мужчинам. Ночами, беспокойно ворочаясь под жаркими звериными шкурами, Юлиан обдумывал слова, которыми опишет венгров-язычников. Получалось не очень складно и не очень много.

Можно написать, что венгры-язычники совсем не думают о вере, и это будет правда. Что они не возделывают земли, едят конину и дичь, квасят молоко в бурдюках, подобно степнякам. Что они богаты конями и оружием и очень воинственны, но к гостям добры. Что женщины красивы и совсем не стесняются говорить с посторонними мужчинами. Что старейшин здесь уважают, как будто они коронованные особы. Что еще можно прибавить, Юлиан не знал. Не писать же о шумных пиршествах и скачках на бешеных жеребцах, которые венгры-язычники устраивали в его честь?!

Надеяться на быстрое обращение соплеменников в христианскую веру было бы неразумно. Многие годы и многие труды братьев-проповедников потребуются для этого дела. Но все же путешествие на реку Этиль не казалось Юлиану бесполезным. По соседству с селениями венгров кочевали монголы. Венгры раньше воевали с ними, выстояли во многих битвах, и монголы, отчаявшись победить на войне, избрали венгров своими друзьями и союзниками. У кого, как не у венгров, можно узнать подлинные вести о завоевателях?

И Юлиан усердно расспрашивал своих гостеприимных хозяев. Вот что удалось ему узнать о монгольском войске и монгольских обычаях ведения войны:

"...Монголы стреляют из луков дальше, чем другие народы. При первом столкновении на войне стрелы у них не летят, а как бы ливнем льются. Однако саблями и копьями они сражаются менее искусно...

Войско свое монголы строят таким образом, чтобы во главе десяти человек стоял один монгол, а над сотнею один сотник. Это делается с хитрым расчетом, чтобы приходящие разведчики не могли укрыться среди монголов и чтобы люди, набранные в войско из разных народов, не могли совершить никакой измены...

Во всех завоеванных странах монголы без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасение, что когда-нибудь могут оказать сопротивление...

Годных для битвы воинов и мужчин завоеванной страны они посылают, вооружив, в бой впереди себя. Этим воинам, если даже они хорошо сражаются, благодарность невелика. Если они погибают в бою, о них никто не жалеет. Но если они отступают, то все безжалостно умерщвляются монголами...

На укрепленные замки монголы не нападают, а сначала опустошают всю страну и грабят народ. Только потом они гонят пленных штурмовать собственные крепости..."

О численности монгольского войска венгры не знали. Они говорили Юлиану, что воинов у великого каана бесчисленно много и что будто бы нет такой страны и такого народа, который устоял бы перед их натиском.

Юлиан с гордостью думал, что он - единственный европеец, сумевший хоть немного проникнуть в тайны завоевателей; ничего не подозревающие народы Европы должны быть предупреждены о грозной опасности, и это сделает он, Юлиан! В том, чтобы донести до Европы сведения о завоевателях, видел теперь свое предназначение Юлиан. Он не имеет права подвергать себя опасностям дальнейшего путешествия: ведь если он заболеет и умрет, добытое знание погибнет вместе с ним...