Юрий Гром: Совеpшенный ум

Поэтому думается, нет оснований применительно к <���Грому> говорить о <���фундаментальной дуалисти ческой перспективе гностика> ". Вырисовывается иная картина. Двойственность мира человеческих ценно стей, которую в их единстве до поры до времени не воспринимают люди, отвечает реальности первого уровня, в котором являет себя божество. Эта реаль ность существует, покуда она не осознана. С ее осо знанием, ее <���заклинанием> появляется возможность перехода к реальности иного уровня, открываемой <���отрезвленными> людьми.

Единство задается памятнику не только говоря щей, но и людьми, на первом уровне - ошибающи мися, наставляемыми, прозревающими и на втором обретающими жизнь.

Единство сообщает <���Грому> и тема знания (не знания), пронизывающая его. Самоопределения дер жащей речь должны помочь слушателям узнать себя. Это все та же властно заявляющая о себе в гности ческих документах, основная для Апокрифа Иоанна тема знания как самопознания. Напоминающий закли нание, текст подчинен тому, чтобы направить людей, раскрыть цельность того, что в их сознании разобщено и противоречиво, перевести их на новую ступень восприятия - реальности. В этой преобразующей чи тателя установке памятника своеобразно отражается его социальная природа.

Если попытаться кратко определить суть и пафос памятника, думается, можно сказать следующее. Это очень далеко простирающаяся, образно выраженная мысль о единстве во множестве онтологических, гносеологических, социальных, культурных противопо ложностей. Причудливое сочетание в тексте кусков, явно имеющих разные истоки, переплавка этого разнородного материала в одном горне, приравнива ние многообразных образов и понятий друг другу в духе поздней античности, поклонения тысячеименной Исиде, стремления Филона Александрийского сблизить Платона и Библию, обращения христианских бого словов к античной мифологии и философии и т. д. Эти явления принадлежат эпохе, когда памятник мог существовать и был переписан в собрание рукописей Наг-Хаммади.

Что же касается этого собрания, <���Гром> не одинок там. Божество, от имени которого ведется речь в документе, в некотором смысле сродни Софии Эпи нойи из Апокрифа Иоанна. Разумеется, можно гово рить лишь о каких-то чертах сходства, подсказанных неоднородностью этого образа, совместившего в себе знание и незнание. Другой памятник из собрания ино го характера, чем Апокриф Иоанна, - <���Толкование о душе>, где влияние христианских идей весьма ощу тимо, также напоминает <���Гром> мучающейся своим падением и раздвоенностью главным действующим ли цом произведения - душой: Несомненная близость, отмеченная всеми комментаторами, есть у отрывка из <���Грома> с двумя текстами из второго сборника Наг Хаммади - пятым и четвертым. Как ни далеки могут быть по своему происхождению эти памятники, для определенного уровня сознания, в большей или мень шей степени окрашенного влиянием гностического умонастроения, для составителей сборников, их заказ чиков и читателей они обладали известным единством. Недаром в шестом сборнике вместе с <���Громом> ока залось несколько памятников, близких христианской традиции, а также герметических, не говоря об отрыв ке из <���Государства> Платона. В этом пестром наборе издателями английских переводов в аннотациях к текстам было справедливо отмечено влияние гности ческого мировосприятия в идеях и образах ".

Упоминая о связях <���Грома>, как феномена поз днеантичной культуры, с документами, близкими по времени, не стоит забывать о жизни выраженных в нем мыслей в будущем - даже таком отдаленном, как Возрождение. Пусть мифологизирована речь памятни ка и ведет ее некое женское божество, эта речь отста ивает то единство мира, которое со временем вдохно вит и Фичино, и Джордано Бруно, и многих других.

Гром. Совершенный Ум

[13]

(1) Гром. Совершенный Ум.

(2) Я послана

(3) Силой. И я пришла к тем, кто

(4) думает обо мне. И нашли меня

(5) среди тех, кто ищет меня.

(6) Смотрите на меня те, кто думает обо мне!

(7) Те, кто слушает, да слышат меня!

(8) Те, кто ждал меня, берите меня

(9) себе. И не гоните меня (10) с ваших глаз! (11) И не дайте, чтобы ваш голос (12) ненавидел меня, ни ваш слух! (13) Да не будет не знающего меня (14) нигде и никогда! Берегитесь, (15) не будьте не знающими меня! (16) Ибо я первая и последняя. Я (17) почитаемая и презираемая. (18) Я блудница и святая. (19) Я жена и (20) дева. Я мать (21) и дочь. Я члены тела (22) моей матери. Я неплодность, (23) и есть множество ее сыновей. Я (24) та, чьих браков множество, и (25) я не была в замужестве. Я облегчающая роды (26) и та, что не рожала. Я (27) утешение в моих родовых муках. Я (28) новобрачная и новобрачный. (29) И мой муж тот, кто (30) породил меня. Я мать (31) моего отца и сестра моего (32) мужа, и он мой отпрыск. (33) Я раба того, кто (34) приготовил меня. Я госпожа