Сергей Глинка - Из записок о 1812 годе (Очерки Бородинского сражения)

И как неисповедимы судьбы провидения! Кто думал из политиков европейских, что Англия в блеске и на заре девятнадцатого столетия должна будет ополчиться самоотречением предков наших семнадцатого века и в тот самый год, когда предки нынешних англичан подавали им длань дружественную? Кто это знал? Ни сир Вальполь, ни Шатам, ни Пит: никто того не знал, кроме провидения. Оно повелело, и англичане девятнадцатого столетия воскликнули: "Нам грозит война упорная или порабощение позорное. Жизнь ничто, когда дело идет о чести и независимости. Дорого будет нам стоить война, но мы готовы на все пожертвования. Тяжелое подъемлем мы бремя, но мы подъемлем его за Отечество. Мы обрекли себя на все опасности за свободу Англии, за сохранение гробов отцов наших, за храмы божий, за славу Отечества. Для Англии одна беда-поникнуть челом перед властолюбцем".

Ужели Наполеон не слышал и этого громкого глагола самоотречения? И не слышал и по усугублению суда небесного не мог прислушиваться даже и к собственной своей мысли. "В военных обстоятельствах,- говорил Наполеон года за три до нашествия,- в военных обстоятельствах предусмотрительность-качество важнейшее. Она ведет нас к тому только, что в силах выдержать, и не предпринимать того, что сопряжено с величайшими препонами".

Так говорил завоеватель 1809 года и что же проявилось в Наполеоне 1812 года? Забвение себя и всего.

ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА СОБЫТИЯ 11812 ГОДА ОТ ОКТЯБРЯ ПЕРВОГО ДО ДЕКАБРЯ ДВАДЦАТЬ

ПЯТОГО

С берегов Урала спешат новые полки на берега Двины. Они уже на берегах Волги. Часть запасных полков ждет призыва в Туле. В Верее соборный священник Иоанн Скабеев с сильной дружиной поселян срывает неприятельские укрепления. Кудашев действует по Серпуховской и Калужской дороге. От полков Тормасова и Чичагова везде быстро отступают полки неприятельские. Кутузов твердою ногою стоит на берегах Нары. Вся Россия в движении, в движении и прежних и новых сил.

Из затерявшейся думы завоевателя исходит общее забвение и огромляет нашествие забвением сокровищ и военного человечества. Ней бежит из-под Богородска и на пороховом заводе Беренца забывает кошелек с наполеондорами. Маршал Ней с чистыми руками вышел из страны московской. В тот же день, то есть октября первого, генерал Дельзон бежал из Дмитрова, и, как сказано в военных известиях, забыл передовую свою цепь, укрывшись в лес под завесою ночи. Поспешно вбежал Дельзон и Дмитров и, едва вступя, еще поспешнее бежал оттуда. Недоумевая о перелетном входе и выходе его, Винценгероде в донесении своем предъявил, что ему неизвестны причины, побудившие французского генерала с такою торопливостью оставить Дмитров.

Не знал и Наполеон, зачем он двигал и передвигал полки по земле московской. Огромляя Россию нашествием, он и сам поник мыслью под разгромом нашествия. А не далек был от него урок в том, что один неосторожный шаг может расстроить исполинский объем военный. 1796 года генерал Бонапарт, действуя по предначертанию Карно, летел в Италии от победы к победам. Ласкались успехами и другие французские полководцы, бывшие на Маасе, Рейне и на общей черте, но генерал Журдан переступил черту действий обеих армий, и ошибка его уничтожила все огромное предначертание войны 1796 года.

Октября пятого сражались у Тверской заставы. Октября шестого кипел бой на берегах Нары. Граф Строганов движением из лесу, а граф Орлов-Денисов налетом в тыл произвели, как сказано в донесении Беннигсена, "видимое изумление в неприятеле, при затруднительном выходе из укреплений". Кипели битвы и на берегах Двины. Граф Штейнгель, развязанный в действиях своих жарким авангардным боем, выдержанным и одержанным девятнадцатого сентября Вельяминовым-старшим, довершил торжественную выручку Полоцка из рук сопротивников, опрокинув октября седьмого полки их по ту сторону Двины у селения Болонии. Генерал-майор Сазонов первый устремился в стены Полоцка. Сенатор Бибиков с дружинами С.-Петербургского ополчения сражался с отважностью воина, обстрелянного боями. "С.-Петербургское ополчение,-сказано в донесении,-приводило всех в восторг; дрались храбро, отчаянно; дружины его львами летали на батареи и окопы". И речью ломоносовскою прибавим, что в честь его рукоплескали и берега Двины и берега Невы.

Бой Тарутинский был приступом к новой войне. Начало шестимесячной войны называю оборонно-отступательным. Оружие русских отражало оружие нашествия и уступлением земли заполоняло его. Вторая война, война отрядная и отдельных корпусов. Войне третьей после Малого-Ярославца не найдем названия ни в каких тактиках. То была, с одной стороны, война изгнания, а с другой война бегства, война с грозными бурями убийственной зимы, война с смертью голодной, война, изрывавшая повсюду могилы нашествию.