Сергей Карпущенко - Лже-Петр - царь московитов

Но как бы хорошо ни был подготовлен Петр для долгого путешествия, сомнения и даже неуверенность терзали его сердце. То он совсем уж было решил, что нужно ехать в Нарву, чтобы, устроившись на службу к шведам, получив под свою команду часть гарнизона, в момент штурма отворить ворота, впустить своих, а после того, как будет занят город, открыться Меншикову, Борису Шереметеву, которые непременно должны быть под Нарвой. Но Петр страшился в то же время этого прожекта. Разве мог он надеяться, что сумеет доказать приближенным свое царское происхождение, а что человек, приведший войско под стены Нарвы, - самозванец, шпион, агент Стокгольма.

"Если уж согласились под его началом на войну, так уж верят ему крепко, - не переставал вздыхать Петр. - А мне не поверят, сказнят, и следу моего не будет на сем свете, и никто уж боле не спознает правду..."

Но он все мчался и мчался на восток.

12

НАРВСКАЯ БЕЗДНА

По сентябрьским, ещё крепким дорогам стекались к Нарве войска московского царя. В кафтанах длиннополых, уложив бердыши и ружья на возы, с одними саблями шли стрельцы, понурясь, ничего хорошего не ожидая от кампании. Дорогой то и дело совали руки в холщовые котомки, вынимали сухари, жевали...

Безо всякого веселья двигалась и конница дворянская, всего пять тысяч человек. На некрасивых, толстоногих лошадях, многие и дедовских шеломах, в бехтерцах, куяках, калантарях да тегиляях, иные с луками да саадаками, не соблюдая строя, ехали они в сопровождении холопов, не видя надобности ни личной, ни государевой в какой-то далекой шведской Нарве. Вел их Федор Алексеевич Головин, получивший неизвестный прежде на Руси графский титул.

Сам Лже-Петр вел новые полки - гвардию, Лефортовский да три новоприборных. С ними вместе двигалась и артиллерия - осадная и полевая, с пищалями ещё времен Бориса Годунова, с "Инрогами", "Воинами", "Медведями", "Обезьянами", жерла которых до времени рогожами закрыты были, чтобы под Нарвой уже без устали ядрами стенобитными крушить бастионы, горнверки и кронверки твердыни шведской. И каждый живой член этой огромной, ползущей по дороге массы имел свое прозвание по военной должности своей: фузелер, капрал пушкарский, бомбардир, штык-юнкер, гатлангер, барабанщик, литаврщик, секунд-поручик, прапорщик, колесный мастер, писарь, вагенмейстер. Ни Парамон, ни Ермолай, ни Евстрат, ни Харитон, ни Терентий и ни Иван не были нужны сейчас. Война велела им забыть человеческие имена, дарованные при крещении, и помнить только о военном предназначении своем.

Под Новгородом назначил царь для войска общий смотр. Сам ездил со свитой перед строем в железных, как зеркало блестящих, латах, в шлеме с густым султаном - будто вот-вот пойдет под пули вражьи. В седле сидел он по-царски гордо, осанисто, с опущенной вниз левой рукой. Поездив так туда-сюда, опущенную прежде руку вверх воздел, громогласно заговорил так, что слышал всякий:

- Русские богатыри-и-и! Настало время, час пробил обагрить шведской кровью мечи наши! Долго Русь ждала, когда пойдем мы отвоевывать захваченное лукавым шведом тому почти уж сто лет назад. Вся Европа христианская будет на вас взирать! Кесарь римский, и тот вас не забыл - прислал, чтобы служил у нас, герцога фон Кроа, коего я поставил над всем нашим войском. Август же, король польский, союзник наш, оторвал от сердца своего генерала лучшего - Алларта! Он левою рукою будет главнокомандующих наших. Но али я нашего славного племени отпрысков забыл? Князь Долгоруков, Головин, Бутурлин, Шереметев - сии мужи вашими верными защитниками, отцами станут!

Престарелый, неловко сидевший на высоком жеребце Кроа, прижимая в горлу руку, точно боялся подавиться криком, взглянул на Лже-Петра и заверещал:

- Счастлив, что я стал маршал армия их величество Петр Московский! Шведы будут получай конфузия! Царь Петр - виктория! Об один прошу - слушай мой приказ и приказ генерал Алларт! С нами Бог!

И полки ответили главнокомандующему протяжным, громким криком, ободренные уверенностью иноземца в том, что взять Нарву под присмотром знающих учителей, под бдительным, усердным их оком, под умелым руководством будет куда легче, чем справиться с Азовом.

- Вот, хвала Спасителю - надоумил государя взять с собою надежных да умелых полководцев, - говорил один стрелец товарищам, когда расположились станом под Новгородом перед последним переходом к Нарве. - Помню я Азов, заговорил тихонько, оглянулся, - там, брат ты мой, Франтишек Лефорт с Гордоном русских не жалели. Что яблоки-падалица, навалом лежали трупы под стенами Азова, хоронить не успевали...