Сергей Карпущенко - Возвращение Императора, Или Двадцать три Ступени вверх

Оставив дрожащего Ваганова, Томашевского и Николая "под приглядом" одного ствола, другие обладатели бараньих шапок вломились в вагон, для острастки пальнули в потолок так, что сверху посыпалась труха, и заорали:

- Эх, е-мое, граждане хорошие, сейчас же с багажом из вагона по порядку, тихо и без шума-гама выходють все! Кто станет возражать, тому мы сделаем свинцовую затычку в дырке! Ну, по порядку, с крайних начинаем и серединой завершаем! И без всяких фокусов!

Пассажиры глухо поворчали, но "лохматые" снова пальнули в потолок, после чего уже никто не возражал, и пассажиры, подхватив свои мешки и чемоданы, стали выходить по одному, а Николая, Томашевского и Ваганова, подталкивая в бока стволами, спихнули на землю первыми, чтобы не мешали свободному проходу трясшихся от страха пассажиров.

Оказавшись на земле, Николай осмотрелся по сторонам. В поезде было всего вагонов шесть, и вот из всех дверей прыгали сейчас на мягкий песок железнодорожного откоса люди. Кто свой скарб вниз бросал, кто тесно прижимал его к груди. Тут же пассажиров хватали под руки вооруженные, с пулеметными лентами наперекрест груди "лохматые" и ставили в шеренгу метрах в двадцати от поезда. Неподалеку маячили строения какой-то деревушки.

Скоро Николай увидел, что в дверном проеме вагона появилась Александра Федоровна - с лицом, искаженным мукой и тревогой. Но он ей даже не сумел подать руки, потому что уже был поставлен в строй рядом с поручиком и чекистом. Только искоса смотрел за тем, как она неловко прыгнула с высокой ступеньки, не удержалась и упала.

- Можно мне помочь моей семье? - спросил Николай у человека, в отличие от других не имевшего лохматой шапки, а красовавшегося в матросской бескозырке, на ленточке которой золотилось слово "Светозаръ".

"Матрос", пыхнув дымом, криво улыбнулся и сказал:

- Да буде, дядя, буде. Теперь уж твоей семье никто здесь не поможет, кроме нашего царя...

- Какого еще... царя? - спросил Томашевский, хмуря брови.

- Как какого? Законного императора России Николая Александровича, его величества, - отвечал вполне серьезно светозарец, ища в лицах своих пленных несогласия с этим сообщением, чтобы можно было убедить их в справедливости его каким-нибудь иным способом.

Но они промолчали, и только Ваганов, потупив взор, сказал:

- Так ведь убит же он... расстрелян...

"Матрос" зло затоптал цигарку, прозвенел пулеметной лентой, повешенной через плечо, зачем-то полапал рукоятку офицерского кортика, висевшего у него чуть выше колена, и сказал:

- Ты, батя, таких глупостев больше говорить-то не моги!

И будто в подтверждение его слов, не оставлявших сомнения в том, что "настоящий" император России должен находиться где-то рядом, со стороны деревеньки покатился по направлению к остановленному поезду какой-то клубящийся шар. Он оказался облаком пыли, поднятым всадниками, сидевшими в седлах уверенно и молодцевато. Все это Николай, однако, рассмотрел, когда в облаке появились контуры людей и лошадей, а ещё минуты через три можно было видеть, что в центре кавалькады мчится всадник в мундире с золотыми эполетами и богатым аксельбантом. Золотой гвардейский шарф перепоясывал его полный стан, плотные ляжки обтягивали гусарские чакчиры с вышивкой, а на ногах лаково блестели короткие гусарские сапожки с серебряными шпорами. Легкая сабля в золоченых ножнах и деревянная коробка маузера, хлопавшая всадника по ноге при каждом скачке коня, дополняли красочный, богатый наряд всадника. Но, что самое удивительное, чем ближе приближался всадник, окруженный свитой, тем отчетливее видел Николай, что лицо неизвестного очень походит на его собственное лицо, будто кто-то оживил его портрет да и посадил на лошадь... Видел он, и что выстроенные в две шеренги пассажиры тоже смотрят на подъезжающего с большим любопытством, а некоторые даже с трепетом во взоре. И едва подъехал всадник так близко, что всякий из шеренги мог его видеть и слышать отчетливо, как тут же, погарцевав немного для красы, поднял руку, другой рукой держа поводья горячего своего коня.

- Граждане России, подданные вы мои, чада мои возлюбленные! Сподобились вы увидеть самого государя России, императора Николая Александровича, который кланяется вам, чтобы и вы, помня всегда его милость, кланялись бы ему усердно и не кривя душой.

И человек с золотыми эполетами на плечах на самом деле низко поклонился пассажирам поезда, так низко, что Николай подумал было, что "Николай Александрович" не удержится в седле и упадет на землю.