Игорь Шумейко - Большой подлог, или Краткий курс фальсификации истории

Из Кавказа выводил казаков и Симоновский, сближая римское название Гиркании (область на Кавказе) с латинским словом hircus — козел.

Вот уж действительно, достигнут такой градус абсурда и комизма, что можно прямо вслед Тарасу Бульбе спросить: « Что, сынку? Помогли тебе твои ляхи? Как?! Все продать? Стать польским… козлом ?» И миф оборачивается дурным анекдотом…

Итак, завершая краткий поход к первоистокам неприятия (взаимного) Запада и Востока, надо признать решающую роль того монгольского унижения. Это был второй визит тюрков в Европу, так далеко зашедший. Первый — гунны, Аттила, народ и вождь, ставшие равно нарицательными. Выразительный штрих — британские плакаты Первой мировой войны: в апогее противоборства и ненависти германцы назывались тогда антантовской пропагандой: гунны. Хотя опять же, если вернуться к тем гуннам III–V веков… Ведь это же они (общеизвестный факт) давили с Востока на древнегерманские племена, давили, давили и буквально вдавили их в Европу. Объединили их с Римской империей — именно перед лицом Аттилы древнегерманцы, кельты, римляне стали в один строй. Каталаунская битва, справедливо оцениваемая, как поворотная в истории Европы объединила их в одну нацию. Аттила провидчески называл себя «бичом божьим»… (Потому как слов вроде: «мотор истории», «рука судьбы», «катализатор исторического процесса» он еще не знал).

Ну а в новую, сформированную таким образом Европу — тот поход монголов был первым. А второй и последний: турки, дошедшие до Вены. Правда, тут уже вступает и своеобразная психология: турки-то Европе — «дали отыграться», дали возможность реванша, законной гордости, дали себя разгромить. А те монголы — проткнули Европу и исчезли, став почти наваждением.

А Россия ведь — страна, принявшая оба наследства: от «схизматического», ограбленного Константинополя — Веру. И от этих татаро-монгол — свою новую государственность. Вот оно — Принятие Судьбы…

«Ну и этот их Александр Невский»! — А что Невский? Просто вору не дали зайти во второй раз. Сразу, буквально через несколько лет после удачного вселенского ограбления Константинополя, ткнуться лбом в запертые ворота Новгорода. Обидно это. Понимаем.

Но, перебрав истоки неприятия, все же следует напомнить, что эта Обида, даже Злость — это была лишь одна нота в аккорде. Другие, и часто более важные — ноты взаимного интереса, торгового, научного, человеческого.

Да, история — неостановима. И тем более история европейцев, уже три тысячи лет, как самого мобильного, подвижного отряда человечества. Да, десятью страницами ранее я мимоходом приводил такой сравнительный образ:

…В уютной кухне папы Карло, за прорванной картинкой в очаге, оказалось — целая страна. Однизадумались об этой стране (и о неизмеримости мира Божьего, непостижимости путей Его), а другиенегодуют (и по-своему, справедливо!), что кухня стала менее уютной… Ну и как же это сочетается с европейской мобильностью, с теми же «Великими географическими открытиями»? А в том-то и дело, что европеец в погоне за своим интересом (и не только примитивно-торговым! Была и огромная жажда познания!), да, он являл, порой — верх человеческой отваги и предприимчивости. Он готов был продираться сквозь неведомое, идти в ту же Азию. НО… он принципиально не готов , когда вдруг эта Азия сама приходит к нему. Все его величайшие экспедиции — плод ЕГО расчета, Но когда появляется Нечто, сметающее все расчеты — рациональная часть души его просто вопиет… и порой ломается. И подобные «моменты истины» связаны не только с «визитами Азии»!! Его собственная европейская жизнедеятельность нередко заходила в такие тупики Расчета, из которого своими европейскими силами было не выбраться. К примеру — всего три шага:

(1) Рациональные, гуманные идеи Просветителей;

(2) Французская Революция, как, примерно — завод, фабрика по их реализации, от листов бумаги, «Просветительских» проектов — к железу, изделию. И…

(3) Наполеон, как некое, выражаясь языком XX века, «средство доставки», мощный ракетоноситель для изготовленного продукта.

И все. Три последовательных шага по расширению « сферы рационального, царства разума » — приводят ситуацию к «Европе иррациональной». Талейран, еще будучи «наркомом иностранных дел» Франции на пике ее могущества, фиксирует: эти войны, эти бесчисленные победы — это просто сказка, которую нам рассказывает Наполеон . (И идет на тайную службу царю Александру еще в 1809 году!)