Ян Марек - По следам султанов и раджей

Сегодня Татта может лишь вспоминать о своей былой славе. Произошло это не только потому, что здесь проживает едва ли десятая часть былого населения, а вследствие того, что после одного очень сильного землетрясения Инд перенес свое русло на несколько километров в сторону, вследствие чего город с оживленной речной пристанью неожиданно превратился в сонный провинциальный городишко. В связи с падением экономического значения Татты из города ушли и феодальные правители, синдские эмиры, перенесшие свою резиденцию в новый укрепленный замок, построенный на берегу животворной реки, в быстро растущем Хайдарабаде. В Татте, однако, после эмиров и их предшественников, могольских губернаторов, остались замечательные архитектурные памятники, главным образом мечети и мавзолеи, разбросанные на высоком холме рядом с сегодняшним городом.

Так как в Пакистане помимо древнего центра Лахора еще только в Татте сохранился городской исторический ансамбль, Татта в будущем может стать туристическим центром. Во время моего пребывания в Татте там еще не было ни одной туристической гостиницы и туда, как правило, отправлялись на однодневную экскурсию из Карачи. Железная дорога, связывающая север Пакистана с Аравийским морем, проходит близ Инда и находится далеко от Татты. Аэродромов поблизости также нет, так что поездку можно было совершить лишь на автомашине.

Мы поехали туда ранним весенним утром на небольшом «фольксвагене», который любезно предоставил нам один знакомый профессор. Мы двигались прямо навстречу восходящему солнцу и буквально пробивались через оживленный пригород. Вскоре мы миновали высокие антенны радиостанции, за которыми золотистыми отблесками переливалась волнующая гладь Аравийского моря. На берегу археологи искали место, где, по данным арабских историков, в начале VIII века высадился молодой мусульманский полководец Мухаммед ибн–Касим, якобы для того, чтобы со своим войском наказать индуистского правителя Синда за его нападение на арабские торговые суда. Арабские историки аль–Истахри, аль–Идриси и другие в своих трудах упоминали о том, что мусульмане заняли пристань Дебал (или Дабул), расположенную на одном из рукавов реки Инд, по которому они могли во время приливов проплывать внутрь материка даже на больших судах. Местонахождение этой пристани до настоящего времени никто не смог точно определить еще и потому, что искаженное слово Дебал не было названием пристани, а указывало лишь на то, что в городе находилась какая–то известная индуистская святыня, обозначаемая санскритским словом девалая. Многие исследователи предполагают, что древний Дебал находился на месте сегодняшней Татты.

Мы быстро проехали стокилометровый путь по гладкому асфальтированному шоссе, и вот нашим взорам в неглубокой долине открылись небольшие ряды серых глиняных домиков — провинциальный город Татта. Где же тот мавзолей, ради которого мы сюда ехали? Наконец показался и мавзолей; он расположен на небольшом холме слева. Прикрытый развалинами кирпичных и каменных стен, он стоял в тени могучих кактусов, которые в это время года цветут небольшими красными цветами.

Мы свернули на пыльную узкую дорогу, ведущую прямо в глубь величественных развалин, и остановились, завороженные открывшимся нам зрелищем. Нас поглотила глубокая тишина, царившая в месте самого большого захоронения, которое вообще можно себе представить. Холм Макли (он назван так в честь знатной дамы, похороненной в самой древней гробнице в 1410 году) скрывает в себе более 100 тысяч могил и может гордиться десятками мавзолеев разных эпох. Правда, это вовсе и не холм. Вокруг Татты простирается пустынная аллювиальная равнина, в которую вклинивается полоса третичных известняковых скал, тянущаяся с севера на юг на протяжении приблизительно двадцати километров. Северная часть скалистого пояса не достигает высоты и тридцати метров над уровнем моря, зато по всей его ширине расположены всевозможнейшие виды могил, от простых, почти невидимых, могильных холмиков и более заметных каменных гробниц вплоть до пышных мавзолеев из могучих серо–желтых песчаниковых плит.

Большинство мавзолеев относится к сравнительно короткому историческому периоду в 150 лет XVI—XVII века, когда здесь правили последние независимые государи Синда, а затем господствовали могольские губернаторы. В первые годы существования Делийского султаната в XIII веке правление областью по нижнему течению Инда было в руках полузависимых правителей из династий Сумра, наместников Мультана. Позднее против них и против слабеющей центральной власти чужеземных султанов в Дели выступили местные раджпуты из рода Самма. Они приняли ислам и удерживали власть в течение почти двух столетий. Расцвет их государства приходится на время правления Низам–уд–дина (1461—1509), известного своей справедливостью, примерной жизнью и заботой о подданных. Народные баллады до настоящего времени воспевают добрые деяния благородного государя, Джама Ниндо, как его называли, и рассказывают о его романтической любви к Нури, прекрасной дочери рыбака, с которой в жаркие вечера он любил кататься на лодке по озеру, покрытому сегодня, как и в те времена, водяными лилиями.