Иван Евдокимов: Левитан

Юноша, ежась от холода, услышал позади себя грохот захлопнутой двери, лязг засовов и недовольное бормотание солдата. Левитан перешел на другую сторону Мясницкой, с грустью оглядел знакомое темно-серое здание, в котором было так тепло сейчас, и на глазах юноши показались слезы. Землянкин медленно двигался из класса в класс и тушил огни. Наконец вся школа погрузилась в мрак.

Маленькая лампочка горела только в сторожке "Нечистой силы".

Жить было негде, и, как старательно ни осматривал Землянкин помещение, Левитан все-таки ухитрился спрятаться в нем на следующую ночь. Юноша заметил, что окна, в которых не было форточек, солдат не осматривал. Левитан стал залезать на подоконники, вставал на них и, прикрывшись шторой, выжидал, когда пройдет Землянкин.

Однажды солдат прошел так близко, что штора заколыхалась, потом Землянкин секунду постоял, привалясь к подоконнику, и загасил лампы.

Юноша спустился на пол, но наткнулся на мольберт и уронил его. Грохот покатился по всему зданию, отдаваясь в пустых мастерских и коридорах. Скоро где-то скрипнула дверь, показался слабый и робкий свет в коридоре, раздались быстрые и беспокойные шага. С жестяным фонарем, приподнятым над головой, чтобы сразу осветить всю мастерскую, вошел Землянкин.

-- Где у нас тут гости? -- громко и повелительно спросил он и увидел на полу опрокинутый мольберт. -- Не только прячутся, а и вещи ломают?

Увидев смущенного Левитана, солдат поднес к его лицу фонарь.

-- Ну и ловок! -- вдруг воскликнул Землянкин с удивлением и как будто восхищенный настойчивым юношей. -- Поди, и нынче скажешь, вчера тебя здесь не было?

-- Был, -- твердо ответил Левитан. -- Две недели живу.

-- Иди за мной, -- промолвил солдат, поднял мольберт и, покачивая фонариком,

двнулся к выходу.

Молча проследовали длинными коридорами, добрались до вестибюля. Левитан уже тоскливо смотрел на промерзшую по кромкам дверь: сейчас она захлопнется за его спиной.

-- Поди, запри парадное, -- угрюмо сказал Землянкин, -- в сторожке со мной ночуешь.

Вошли. У старика была одна железная кровать.

-- Погоди, я тебе сейчас устрою постель, -- услышал Левитан суровый голос солдата.

Землянкин куда-то вышел и пропал. Юноша, как вступил в сторожку, так и дожидался на том же месте возвращения хозяина. Единственная табуретка была завалена всяким стариковским скарбом, и Левитан не посмел пошевелить его. Землянкин с грохотом внес под мышкой широкие, в две

скрепленные черные доски, нары и двое козелков.

-- Побратим у меня гостил, -- сказал солдат, -- ему изготовил. Пригодилось. Раскладывай сам. Сумеешь?

Левитан поставил немудреное сооружение на пол. Землянкин бросил на нары свой огромный овчинный тулуп.

-- На ем спи, -- пробурчал Землянкин, -- окутываться у меня нечем.

-- Я пальто накроюсь, -- поспешил ответить юноша, полный благодарности к своему

покровителю.

Когда козелки были устроены, Землянкин сам проверил их устойчивость, посидел на середине, с силой подвигался из стороны в сторону и одобрил.

-- Стоят -- и ладно, -- сказал он. -- Невзыскательные люди спят, нахвалиться не

могут.

Левитан не сводил глаз с мрачного и неприветливого лица "Нечистой силы". Тот ни разу не взглянул на своего постояльца. Юноша на одно мгновение даже подумал, что старик, пожалуй, может внезапно перерешить и выгнать его на улицу. Левитан поскорее улегся и притворился спящим.

-- Кушал ты сегодня? -- спросил Землянкин, трогая художника за плечо.

Левитан голодал уже третьи сутки но, покраснев, волнуясь, скороговоркой ответил:

-- Да, спасибо, я сыт, я много ел...

-- Вот я врешь, -- перебил солдат. -- Вставай-ка, тебе самовар разводить, а я почищу картошки, мы с тобой селедочки закусим и почаевничаем. Богат будешь, может, мне, старику, милостыню за это подашь, когда я побираться стану перед смертью по Москве.

С тех пор Левитан иногда по нескольку дней ночевал у Землянкина. Будучи не в духе, солдат отказывал ему в приюте. Зато на следующий день непременно звал сам..

Левитан выдавался среди молодых художников необыкновенным трудолюбием. Он почти не покидал мастерских, работая много и упорно. И товарищи и профессора заметили Левитана с первых лет пребывания его в училище. Скоро этюды и эскизы юноши привлекли к себе пристальное внимание. Левитана уже считали талантом, ожидая от него в будущем больших успехов.

Особенно это укрепилось в тот день, когда юношей заинтересовался Алексей Кондратьевич Саврасов. Появившаяся на первой передвижной выставке в 1871 году картина "Грани прилетели" Саврасова произвела огромное впечатление. Поэтический пейзаж художника, глубокий по мысли и лирическому настроению, поразил совершенно новым отношением к природе, какого не найти до Саврасова ни у кого из русских пейзажистов. Будучи событием в художественной жизни России,