Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

В результате крепости в Морее остались сравнительно незащищенными, и греческие повстанцы сумели внезапно атаковать и сломить сопротивление большинства оставшихся в них гарнизонов. Действуя согласованно с ними на море, греческие пираты с их смертоносными, маневренными брандерами обеспечили контроль над всеми ключевыми портами побережья. Это ограничило возможности снабжения и переброски турецких подкреплений, оставив для них только наземные коммуникации, пролегавшие по гористой, удерживаемой партизанами местности. Из островов повстанцы удерживали Спеце, расположившись на котором богатая вдова-гречанка организовала блокаду залива Нафплиона лично и за свой собственный счет, а также Псару и, со временем, Гидру, благодаря капитану судна, который поднял людей против их собственных греческих примасов.

По всему полуострову популярная песня восставших «В Морее не должно остаться ни одного турка» спровоцировала массовые кровожадные нападения на мусульман. Восстание перекинулось через Коринфский залив, где «неверные» горожане Ливадии были жестоко убиты. Крестьяне преодолели наскоро возведенную стену, чтобы захватить Афины, в то время незначительный провинциальный городок с десятью тысячами жителей, который был личной собственностью султана. Но афинский Акрополь, дополнительно укрепленный после осады венецианцами, держался еще больше года. На западе восстание вспыхнуло в Месолонгионе. На севере огонь восстания разгорелся среди «отрогов Пелиона» и на трехпалом македонском полуострове Халкидики, причем на горе Афон обитатели монастырей с готовностью вооружились ради и религиозного и национального дела. На Крите, острове с преобладающим мусульманским населением, отряд критских янычар, фанатичных мусульман греческого происхождения, совершил ряд зверств в отношении христиан. Они зашли настолько далеко, что убили митрополита Кандии и пять епископов на алтаре кафедрального собора города. Это спровоцировало возмездие — восстание воинственных горцев-сфакийцев, которые смогли на некоторое время блокировать порт Ханья.

Султан Махмуд не принадлежал к числу тех, кто готов безропотно терпеть демонстративное неповиновение своей власти. Когда его армии оправились от первого шока неожиданности, он отомстил грекам за массовое убийство турок в Морее столь же варварским способом. В Стамбуле он казнил греческого драгомана Порты и других видных фанариотов. В ответ на зверства греков в Триполице (Триполисе) он повесил греческого патриарха — уроженца Мореи — на воротах его собственного дворца в пасхальное воскресенье, оставив тело на три дня и лишь после этого разрешив снять его презренным евреям и выбросить в море. Когда перед Хиосом брандер из мятежного греческого флота уничтожил турецкий флагман вместе с адмиралом и командой, турки отомстили разрушением процветающего острова, продав в рабство или изгнав население численностью почти сто тысяч христиан. Турки в целом добились успеха в подавлении восстания к северу от Коринфского залива, но не смогли добиться прогресса в главном — вооруженном вторжении в Морею.

Греки же, вместо того чтобы закрепить свои военные успехи и преимущества, слишком поспешно втянулись в политические проблемы местного конституционного правительства. В каждом занятом ими районе они созывали ассамблею — сенат в Мессении (Мессинии), «Центральное правительство» — в Пелопоннесе, другие выборные институты управления в восточных и западных частях Румелии. Эти органы включали соперников в борьбе за власть с разными интересами и целями — примасов, землевладельцев, верхушку церкви, фанариотов, купцов с островов и клефтов, которые оставались законом сами для себя. Единство среди них было напрасной надеждой, поскольку они пока еще не ощущали себя греками в национальном смысле слова.

Первая попытка объединить их интересы в рамках центрального правительства Греции была предпринята после падения Триполиса. Вблизи Эпидавра Дмитрий Ипсиланти созвал Национальное собрание. Затем в первый день нового, 1822 года была провозглашена конституция, включавшая в себя полный объем законодательных и исполнительных уложений, основанных на республиканских принципах. Она была составлена главным образом Александром Маврокордато, способным фанариотским лидером повстанческой ассамблеи в Месолонгионе, на Западе, который стал президентом. Ипсиланти между тем отошел на второй план. Но для людей, только теперь освобождавшихся от вековечного восточного деспотизма, более того, связанного традиционной лояльностью к противоборствующим группам внутри собственных общин, подобный эксперимент в либеральных конституционных искусствах Запада оказался явно преждевременным.