Юрий Звягин - Загадки поля Куликова

Надо отметить, что знаем мы об этом событии не по Троицкой летописи. Из нее Карамзиным выписан был только кусок про то, что «того же лета Царь Тохтамышъ послалъ своего посла къ Вел. Князю» {333} 333 Там же. Прим. 1. . Остальное — по Симеоновской летописи и Рогожскому летописцу. То есть — по летописям еще более позднего времени. Что там было в Троицкой, мы не знаем. Но и она, как мы помним, написана была по крайней мере через четверть века после событий.

Так чего испугался посол Тохтамыша? Явно не противодействия Дмитрия. Ведь послы того только что уехали из Сарая. Наверняка взаимоотношения между Москвой и Ордой они согласовали, для этого и отправлены были. Надо так понимать, Ак-ходжа должен был Дмитрию ярлык везти.

Историки любят говорить о том, что московское княжество, победив в Куликовской битве, не пожелало платить дань. Ак-ходжа-де как раз за ней ехал, а когда узнал, что ему ничего не светит, повернул назад. Но это бред. Не платила Москва, скорее всего, еще с 1377 г., с потери Мохаммед-Булаком Сарая. Но если Дмитрий посылал послов к Тохтамышу, то вопрос о возобновлении дани не встать не мог. Значит, его либо согласовали, либо должны были согласовать в Москве. Но тогда, не доехав до нее, царский посол не мог знать, согласится ли великий князь московский платить. Что он, на слухи ориентировался? Ну, не делали так! Да и царь ему не спустил бы. Это же прямое оскорбление его царскому величеству! Даже если Ак-ходжа был самоубийцей, он все равно лучше бы в Москве предпочел голову сложить, чем в Сарай, не выполнив повеления Тохтамыша, вернулся.

Зато вполне могло быть другое. Дмитрий согласился платить дань. И попытался ее собрать. Но народ-то уже отвык. Тем более, вроде только что этих татар били, и вдруг опять раскошеливаться?! И люди (а может быть, и подчиненные Москве князья, и бояре) «возбухли». Именно потому и посол повернул назад, что его до Москвы просто не допустили бы. Попытался отправить небольшой отряд, чтобы тот Дмитрию ярлык довез (меньше народу — легче пробраться), но и тот не сумел.

Если дело обстояло так, многое объясняется. Посол вернулся ни с чем. В 1381 г. Тохтамышу выступить еще было трудно, он разборки в Орде заканчивал (напомню, что его монеты в Крыму начинают чеканиться только в 1381 г., а в Астрахани еще и в начале 1382-го сидит Мухаммед-Булак). Но к лету 1382 г. он собрал силы. И двинулся.

Дмитрий и не стал-то защищаться, потому что в случившемся не был виноват. Ушел из города, отсиделся. И Тохтамыш, обратим внимание, осаждал Москву, вместо того чтобы преследовать Дмитрия. Что ему, до Костромы не дойти было? Да нет, просто поход был не против Дмитрия, а скорее в помощь ему! Потому и ярлык московский князь получил после этих событий. С какой бы радости ордынский властитель дал его князю, восставшему против него? Тем более, претендентов было много.

Понятны и сообщения о том, что Дмитрий не мог собрать других князей вокруг себя. Дело даже не в том, что он этого и не хотел. А в том, что князья, когда с них собрались ордынский выход взять, просто отказались подчиняться. Думаю, первым как раз Владимир Серпуховский и был. Потому он и отступил при нахождении Тохтамыша дальше Дмитрия, аж на Волок Ламский (Волоколамск). И там, в отличие от великого князя, собирал войска. И поражение тохтамышевым частям нанес. А вот свой Серпухов защищать не стал. Осознавал, видимо, что иначе был бы там осажден и убит, и все.

Наконец, понятно восстание в Москве против оставшихся там княгини и митрополита. То есть, по большому-то счету, именно против князя. Вспомним: Юрий Всеволдович во время нашествия Батыя тоже из Владимира уехал войска собирать, но никто же против него не восставал. А тут вроде бы герою Куликовской битвы — не простили. Да просто он, очевидно, уже никакой любовью народной не пользовался. Поскольку, повторю, вознамерился подчиниться Орде, а простые люди после Мамаева побоища считали, что наступила свобода.

Вот они эту свободу и пытались отстоять. Но Тохтамыш город взял. Вряд ли хитростью. Скорее восставшие просто не смогли его удержать, поскольку профессиональными воинами все же не были. И другие города татары пограбили, чтобы в повиновение привести. Не столько даже себе, сколько Дмитрию. Потому его и оставили во главе княжества. И уже осенью в Москву приезжает ордынский посол, о чем сообщает Новгородская IV летопись ( «Тои же осенi къ князю Дмитрiю на Москву отъ Тахтамыша посолъ прiеха Карачъ о мiру») {334} 334 ПСРЛ. Т. IV, ч. 1. С. 339. . А князь за это расплатился. На следующий год сын Дмитрия Василий привез Тохтамышу 8000 рублей серебра ( «а Василья Дмитреевича прiя царь въ 8000 сребра») {335} 335 ПСРЛ. Т. IV, ч. 1. С. 339. . Как заметил Горский, это практически равно ордынской дани с Великого княжества Владимирского без учета Москвы за два года {336} 336 Горский А.А . Москва и Орда. М., 2000. С. 109. . И действительно, в духовной грамоте Владимира Серпуховского говорится, что «а коли выидет дань великого князя ко Орде в пять тысяч рублев…» {337} 337 Духовные и договорные грамоты… № 17. С. 50. , а в духовной самого Дмитрия Московского относительно дани с собственно Москвы сказано: «А коли детем моим взяти дань на своей отчине… возмут в тысячю руб.» {338} 338 Там же, № 12. С. 35. Если из пяти тысяч вычесть тысячу, как раз получится четыре. Так что 8000 — это за два года.