Игорь Додонов - Истоки славянской письменности

Другое дело, что некоторые события, казалось бы известные, «Велесова книга» трактует по-другому. Например, говорит о поражении легионов Траяна к северу от Карпат, о чём по римским источникам не известно. Или совсем отлично от русских летописей трактует взаимоотношения киевских князей Аскольда и Дира: Дирос (так его имя звучит в дощечках) вовсе не друг Аскольда, хотя какое-то время — его соправитель; он — ставленник Византии. В конечном итоге Дир погибает от руки Аскольда, а вовсе не Олега, как рассказывает нам «Повесть временных лет». Есть масса других примеров.

Но данные трактовки, отличные от общеизвестных, на наш взгляд, говорят как раз о подлинности памятника. В конце концов, различное изложение одного и того же события разными письменными источниками — не такое уж редкое явление. Как говорится, с «чьей колокольни смотреть». Да учтём ещё, насколько эти «колокольни» удалены от события территориально и временно.

Вот и в случае с поражением римлян при Траяне в Восточной Европе вполне можно допустить, что придворные историки римского императора, прославленного своими победами над даками, просто «забыли» эту не очень славную страницу жизни своего патрона. Произведение же, относящееся к периоду после траянова правления, довольно объективное и беспристрастное, до нас могло попросту не дойти.

А наш Нестор-летописец, составлявший свою летопись в начале XII века, т. е. два с половиной века спустя после правления Аскольда и Дира, был весьма удалён от времени князей-соправителей. Сведения, дошедшие до него, могли быть искажены именно по причине хронологической удалённости от самих событий. Скорее всего, это вообще было устное предание.

Представляется, что если бы «Велесова книга» была подделкой, то фальсификатор избегал бы трактовок исторических событий, отличающихся от трактовок этих же событий, известных по другим источникам. Во всяком случае, там, где это никоим образом не влияло на «протаскиваемую» им концепцию славянской истории. А ведь очень многие расхождения именно такого характера. В частности, и те, о которых мы только что говорили. Возникает естественный вопрос: зачем фальсификатор «дразнил гусей»?

Этот вопрос можно отнести и к ещё одному пункту, по которому критикуют историческое содержание «Книги Велеса», — к её хронологии. Она запутанна, сложна, противоречива. В ней нет единой точки отсчёта дат истории славян-русов: то года отсчитываются назад от IX века н. э. (времени Аскольда и Дира), то даётся промежуток времени между какими-то событиями прошлого. Года указываются округлённо, с точностью до ста лет. Есть, правда, в «Книге» событие, которое часто используется для хронологических выкладок — Карпатский исход славян. Но опять-таки всего единожды, хотя и довольно точно, в текстах использован подсчёт лет от него по принципу начала отсчёта (1003 год от Карпатского исхода — победа боярина Гордыни над готами). В остальных случаях Карпатский исход — лишь один из концов оговариваемого временного отрезка (от Исхода до князя Дира 1500 лет и т. п.). Причём локализовать Исход во времени трудно: указания «Книги Велеса» дают основания для трёх дат: V, IV и II века до н. э. Как видим, разброс существенный.

Но именно сложность и противоречивость хронологии «Дощечек Изенбека» говорит об их подлинности. Это живой, многослойный памятник, а не упрощённая схема-подделка. В него вошли записи, делавшиеся на протяжении многих лет, а может быть и нескольких веков, разными людьми. Фальсификатор же, как бы умён, образован и хитёр он ни был, не смог бы создать подобную хронологическую путаницу. Да и вряд ли бы стремился к этому. Для него было предпочтительней либо создать такую хронологию, которая бы не противоречила установленным исторической наукой датам, либо не создавать хронологию вообще.

Итак, рассмотрение обстоятельств находки и введения «Книги Велеса» в научный оборот, её алфавита, языка и излагаемого в ней материала приводит нас к убеждению, что перед нами не подделка, а подлинный исторический источник, который необходимо самым внимательнейшим образом изучать. История и славянское языкознание действительно обогатятся полученными в результате этого изучения данными.

Завершая наше изложение, мы хотим сделать главный вывод: славянская письменность гораздо старше, чем принято обычно думать. Она имеет многотысячелетнюю историю. Только в наши дни началось изучение этой богатой и сложной истории. И она ещё ждёт своих исследователей.