Евгений Лазарев - Друиды Русского Севера

Текст этот — космогонический. Образы его, взятые каждый по отдельности, вроде бы не вносят ничего принципиально нового в даосскую мифологию и космологию. Терминология трактата стала предметом изучения в последние годы и как будто не несет в себе никакого тайного смысла. Однако в совокупности эти понятия и символы порождают уникальный метатекст, обладающий особым метасмыслом. Вот как выглядит этот трактат, если попытаться свести воедино его доступные ныне академические интерпретации и переводы (прежде всего на русский язык — А. А. Маслова, на немецкий — Хильмара Клауса, 2005 г., а также на английский — Роберта Хенрикса, 2000 г.).

«Великое Единое (Taiyi, Тайъи) породило Воды. Воды обратились и помогли Единому: так возникло Небо. Небо и Земля [многократно помогли друг другу]: так возникли Верх и Низ {332} 332 Перевод Х. Клауса. Варианты: [боги] Верха и Низа (Р. Хенрикс); Дух и Свет (А. А. Маслов). . Верх и Низ многократно помогли друг другу: так возникли Инь и Ян. Инь и Ян многократно помогли друг другу: так возникли четыре времени года. Четыре времени года многократно помогли друг другу: так возникли холод и жар. Холод и жар многократно помогли друг другу: так возникли влажное и сухое. Влажное и сухое многократно помогли друг другу: так возник год {333} 333 Вариант А. А. Маслова: круговорот времени. , и процесс завершился.

Таким образом, год был создан из влажного и сухого. Влажное и сухое были созданы из холода и жара. Холод и жар, и четыре времени года были созданы из Инь и Ян. Инь и Ян были созданы из Верха и Низа. Верх и Низ были созданы из Неба [и Земли]. Небо и Земля были созданы из Великого Единого.

Поэтому Великое Единое сокрыто в Водах [и движется с четырьмя временами года]. Оно завершает круг и всегда [начинает] вновь, — как матерь десяти тысяч вещей; оно то опустошается, то наполняется, становясь каноном для десяти тысяч вещей. Это нечто, которое Небо не может разрушить, Земля не может заглушить, Инь и Ян не могут породить. Благородный муж знает: оно зовется [Дао] {334} 334 Благородный муж — кит. цзюньцзы, важное понятие древнекитайской этики. А. А. Маслов здесь переводит это слово как посвященный муж, что, очевидно, соответствует контексту. Заполнение лакуны словом Дао спорно, поскольку в раннем даосизме Тайъи и Дао не тождественны. …

Путь Неба ценит слабость. Срезать завершенное, чтобы прирастала жизнь (…). Напасть на сильное, покарать применение [силы]… {335} 335 Это фрагментированное место в тексте А. А. Маслов восстанавливает следующим образом: «Путь Неба ценит слабость, он срезает то, что достигло своего расцвета, чтобы дать возможность новому рождению. Нападая на сильное и наказывая крепкое, он помогает слабому и дополняет податливое» (Маслов А.А. Указ. соч. — С. 262).

То, что внизу, — это почва, однако мы обозначаем ее как Землю; то, что вверху, — это воздух, однако мы обозначаем его как Небо. Соответственно, Дао — это его обозначение. Однако, могу я спросить, каково же его имя? Тот, кто в своих деяниях следует Дао, полагается на его имя; поэтому его деяния имеют успех и продлевается жизнь. Когда мудрецы работают над своим делом, они также полагаются на его имя; поэтому их начинания исполняются, и они не испытывают никаких тягот {336} 336 А. А. Маслов переводит: «Тело их было неуязвимо» (Там же). .

В отношении Неба и Земли имя и обозначение стоят рядом. Когда же мы выходим за пределы этой области, мы не распознаем ничего, что было бы пригодно [в качестве его имени].

[Небо несовершенно] на северо-западе. [В то же время] то, что внизу, [там] возвышенно и твердо. Земля несовершенна на юго-востоке. [В то же время] то, что вверху, [там] низко и податливо. Того, чего наверху [недостает], то в избытке внизу, а того, чего недостает внизу, то в избытке вверху».

Этот текст сравнивали с библейской Книгой Бытия (китайский ученый Дань Чжуань-и из Сингапура); мотив Небесных Вод в контексте миротворения действительно обнаруживает сходство с аналогичными мотивами в религиях авраамической традиции. Однако гораздо более убедительная параллель — это знаменитая «Изумрудная Скрижаль», столь же краткий, но чрезвычайно важный для европейского герметизма текст. Он дошел до нас в латинских переводах, и древнегреческий, позднеантичный оригинал науке неизвестен. Однако он существовал, поскольку сохранились его средневековые арабские списки (изученные прежде всего Юлиусом Руской). И этот текст производит впечатление не буквального, конечно, перевода, но самостоятельной разработки тем, обозначенных в новооткрытом даосском трактате. Судите сами, — по переводу с латинского «Изумрудной Скрижали» в ее, так сказать, каноническом варианте (по Генриху Кунрату).