Валерий Демин - Уральская Гиперборея

Современный английский исследователь древней мифологии Роберт Грейвс (1895–1986) попытался свести всё многообразие Владычицы матриархата к одному общему знаменателю и воссоздать некий условный прототип Праматери Мира, поименованный им Белой богиней — Альбиной (от латинск. albus — «белый», откуда уже вытекает целая вереница индоевропейских лексем и топонимов: например, Альбион — древнекельтское название Британских островов, Альпы, Эльба и т. д. и т. п.) {19} 19 См.: Грейвс Р. Белая богиня: историческая грамматика поэтической мифологии. М., 1999. С. 65–80. . Хотя образ Хозяйки Медной горы (несомненно, но в конечном счете) восходит и к общемировой мифологеме Великой Богини-Матери, поставить знак равенства между уральской владычицей и Белой богиней не представляется возможным хотя бы по причине несовпадения их цветовых характеристик: Малахитница, понятно, зеленого цвета, а никак не белого. Зато тотчас же напрашивается аналогия между носительницей малахитового одеяния и Зеленой Тарой — одной из двух главных ипостасей «ламаистской богородицы», сердобольной спасительницы, заступницы и утешительницы, которая восприняла многие черты древней Великой Богини.

Не приходится сомневаться, что в прошлом она концентрировала в себе множество функций, кои впоследствии были распределены между другими, новыми, богинями. Нас же, естественно, в соответствии с генеральным замыслом книги, здесь и далее должно в первую очередь интересовать понятие, выраженное ключевым словосочетанием Хозяйка гор, то есть то, которое, пройдя века и тысячелетия, перешло на уральскую Хозяйку Медной горы. Типичным примером может послужить античная Великая Богиня Кибела , чей культ наряду с другими восточными божествами был принят и получил широкое распространение уже во времена Римской империи и слился с более древним культом богини Реи — матери Зевса и других олимпийских богов.

Первоначально Кибела как Великая Богиня почиталась в Малой Азии, где за ней и закрепился эпитет Горной (Хозяйки). Ее культ был жестоким и устрашающим. Богиня требовала непрерывных кровавых жертв. Что это были за жертвы, описывает уже в новое время известный античный писатель Лукиан Самосатский (ок. 120 — после 180). Вот как описывается кульминация весеннего празднества в честь Великой Богини:

«В то время, как одни играют на флейтах и справляют оргии, на многих уже находит безумие, и, хотя пришли они сюда только как на зрелище, начинают делать следующее, — расскажу и о том, что они делают: юноша, которому надлежит совершить это, с громким криком сбрасывает свои одежды, выходит на середину и выхватывает меч; мечи эти постоянно находятся там, как я думаю, для этих целей. Оскопив себя мечом, юноша носится по всему городу, держа в руках то, что он отсек. И в какой бы дом он ни забросил это, оттуда он получает женские одежды и украшения. Вот всё, что совершается во время оскопления». {20} 20 Лукиан. Собрание сочинений. Т. 2. М.-Л., 1935. С. 282.

Этот бесчеловечный обычай существовал на протяжении тысячелетий и был связан в первую очередь с культом Великой Богини Кибелы — в память о ее возлюбленном Аттисе, первым подвергшим себя самокастрации (правда, в состоянии помутнения разума). (Между прочим, начало взаимоотношений самовластной и не терпящей возражений Кибелы с прекрасным юношей Аттисом очень напоминает схему соблазнения уральских парней Хозяйкой Медной горы). В соответствии с матриархальной традицией изуверский ритуал массового или индивидуального оскопления мужчин был распространен повсеместно, а его традиции уходят в глубь веков. Тем более что уж чего-чего, а кровожадности в оргиастических ритуалах, особенно выполняемых женщинами, хватало во все времена. Достаточно показательны необузданные оргии с бесконтрольно-сексуальным и кровавым финалом, который в античной Греции был связан с культом Диониса-Загрея (подробнее о нем — см. ниже). Здесь шествия и радения одурманенных вином и наркотиками толп сопровождались дикими конвульсиями и бессвязными выкриками, преследованием и растерзанием всего живого.

Особенно неистовствовали женщины, прозванные менадами (буквальный перевод — «безумствующие»). Наркотическое снадобье они вводили прямо во влагалище и превращались в сексуально необузданных фурий. Полуобнаженные, едва прикрытые звериными шкурами, увитые плющом и обвешанные задушенными змеями, со спутанными волосами и искусственными фаллосами в руках, которые впоследствии трансформировались в ритуальные свечи, менады с дикими воплями носились по лесам и горам, преследуя мужчин, а насладившись ими, разрывали на части, пили кровь своих жертв и других растерзанных живьем животных. Тем самым они как бы приобщались к телу и крови самого Диониса, который, по наиболее распространенной версии, был растерзан титанами, а куски его тела оказались разбросанными по всей земле (еще один вариант о расчлененном космическом божестве), и лишь впоследствии Зевсу удалось оживить собранные части.