Дина Якшина - Прогулки по Кёнигсбергу

Обед у Канта. Картина Э. Дёрстлинга

Обед состоял из трёх блюд, десерта и вина. Кант обычно ел с большим аппетитом и радовался, когда его гости отдавали должное еде.

После обеда Кант совершал прогулку до крепости Фридрихсбург и обратно, причём всегда шёл по одному и тому же маршруту, который горожане окрестили «тропой Канта».

В преклонном возрасте философ приобрёл обыкновение останавливаться у определённого дома и прислоняться к кирпичной стене, чтобы отдохнуть и насладиться видом на Прегель. Вскоре владелец дома поставил для Канта специальную скамеечку.

Вернувшись домой в шесть часов вечера, Кант читал газеты и отправлялся в кабинет, где трудился до 21.45. Около 22.00 он шёл в спальню (Кант требовал, чтобы окно там в течение всего года было плотно закрытым, и слуга Лампе проветривал спальню тайком), раздевался и ложился в постель, сопровождая это простое действо целым рядом специальных манипуляций.

Сначала он садился на кровать, потом заскакивал на неё, протаскивал угол одеяла за спиной через одно плечо к другому, затем оборачивал вокруг себя другой конец одеяла. Получался некий кокон. Упаковавшись, Кант ждал прихода сна, повторяя про себя одно и то же слово: «Цицерон». На сто пятнадцатом «Цицероне» обычно он засыпал. Если же ночью ему требовалось выйти, он ориентировался по тросу, протянутому между кроватью и уборной, чтобы не оступиться в темноте.

В последние годы жизни Канта Лампе совсем обнаглел. Один из хороших знакомых философа был вынужден нанять ему другого слугу и — на всякий случай — попросить сестру Канта помочь управляться с хозяйством.

12 февраля 1804 года Кант умер. Его последним словом было «Эс ист гут» («Хорошо») — как благодарное отклонение предложенной услуги.

Существует предание, что этот день был прозрачно-ясным — если не считать одного маленького лёгкого облачка, парившего на голубом небе. Люди смотрели на это белое пятнышко и говорили: «Это душа господина профессора Канта…»

28 февраля 1804 года под звон всех колоколов города двигалась длиннющая траурная процессия от дома философа к Кафедральному собору. После торжественной заупокойной службы тело Канта было погребено в профессорском склепе у северной стороны соборного хора. (Открытая колоннада вокруг могилы Канта была воздвигнута Фридрихом Ларсом в 1924 году и освящена в 200-летнюю годовщину со дня рождения Канта.)

Впрочем, сентиментальные горожане очень быстро перестали оплакивать «величайшего сына Кёнигсберга». Вскоре его дом был куплен купцом Иоганном Кристофером Рихтером, который в том же году перепродал его трактирщику Иоганну Людвигу Мейеру. В трактире, устроенном в бывшем доме философа, раз в год (22 апреля) друзья Канта собирались на поминальную трапезу. Потом обычай сошёл на нет (хотя Общество друзей — как организация — существует в Гёттингене и поныне), а трактир разорился.

В 1836 году дом всего за 130 талеров купил правительственный советник в Берлине герр Шаллер, чтобы перепродать его своему знакомому врачу Карлу Густаву Деббелину. Тот — первый и единственный! — осознал, что вместе с домом приобрёл и некие обязанности по его сохранению. Он украсил дом доской с надписью:

Но… сам дом использовался в хозяйственных целях, в саду была построена баня, в самом здании открылось справочное бюро (потом — частная стоматологическая клиника). В 1881 году наследник Деббелина продал дом фирме некоего Бернгарда Лидтке, который — «для расширения бизнеса» — разобрал все внутренние перекрытия и сделал дом Канта продолжением своего магазина…

В 1893 году «обитель философа» перестала существовать. Невероятно, но факт: несмотря на преклонение перед Кантом, в Кёнигсберге не нашлось никого, кто бы выкупил его дом и передал потомкам в нетронутом состоянии (как это было в Веймаре: место, где жил Гёте, превратилось в музей).

Королевский замок и Кайзер-Вильгельм-платц

В 1904 году на одной из стен Королевского замка, со стороны Принцессен-штрассе, благодаря усилиям бургомистра Зигфрида Кёрте, появилась посвящённая Канту мемориальная доска со знаменитой цитатой из «Критики чистого разума»: