Антон Платов - Мегалиты Русской равнины

Соответственно, содержащие этот корень существительные кромъ или кромь следует трактовать следующим образом:

кромъ — то, что скрывает (тот, кто скрывает)

кромь — то, что сокрыто

Сугубо лингвистически оба эти варианта равноправны, поскольку сама надпись допускает как одно, так и другое озвучание. Однако значение надписи кардинально меняется в зависимости от того, какой именно вариант имеет место быть. Если читать надпись как кромъ , то, учитывая, что надпись находится в непосредственной близости от изображения человека — предположительно шамана/мага, — следует отнести значение «тот, кто скрывает» именно к нему. Тогда можно предполагать, что мы имеем дело с северорусским термином, обозначающим шамана или языческого жреца — КРОМЪ — «тот, кто скрывает». Тот, кому есть, что скрывать…

Однако более интересным мне представляется второй вариант озвучивания надписи — кромь , «то, что сокрыто». Здесь следует вспомнить еще одно существительное этого ряда — кромка. Памятуя о шаманских представлениях о существовании «изнаночного», закрытого или сокровенного мира, мира духов, называемого иногда кромешным, мы можем выдвинуть второе предположение: КРОМЬ — имя этого мира.

Впрочем, можно допустить и то, что оба эти предположения равно верны. Тогда КРОМЪ — это русское обозначение шамана или мага — человека, которому доступна КРОМЬ…

Еще одним очень интересным, но, к сожалению, весьма мало изученным в Центральной России, типом священных камней являются почитаемые камни, которым искусственно придана некая специфическая форма (несущая определенную смысловую нагрузку) или которые ассоциируются (нередко весьма условно) с той или иной «формой». Можно выделить несколько основных типов артефактов такого рода, и в этой главе мы постараемся кратко охарактеризовать их и дать представление о том, в каком состоянии находятся исследования таких артефактов на территории Центральной России.

Абсолютное большинство сохранившихся на территории Европы до настоящего времени старинных каменных крестов имеют, несомненно, христианский характер. Они могут быть разными как по функциям (поклонные, могильные, «путевые» и т. д.), так и типологически, но в любом случае сама их форма воспринимается именно как отражение христианского символа креста. На территории СНГ большее всего действительно древних таких крестов известно, вероятно, в Беларуси и на Русском Севере (в Тверской, Новгородской, Псковской и других областях).

Однако прекрасно известно, что сам по себе крест как сакральный символ появился за многие тысячелетия до христианства и изначально был связан с четырехчастностью пространства и времени, с идеей четырех сторон и точки, которая их объединяет, — Центра. Изображения креста мы находим на древнейшей керамике, среди петроглифов, в архаической орнаментике и, разумеется, на священных камнях. И, конечно, мысль о том, что крест как магический знак, как оберег, можно не только изобразить на чем-то, но и изготовить из чего-то, также не принадлежит одному только христианству. Среди европейских древностей хорошо известны и раннесредневековые крестообразные амулеты, не имеющие ничего общего с христианством, и языческие каменные изваяния, также выполненные в форме креста.

Немало таких памятников сохранилось на территории Центральной Европы (например, в Германии), в восточноевропейских землях (например, в Беларуси, Литве, Латвии). В абсолютном большинстве своем они сочетают сразу две идеи: это и крест, и фигура человека, стоящего раскинув руки. Поэтому в литературе эти древние памятники называют то «антропоморфными крестами», то «крестообразными идолами».

Один из самых интересных таких памятников обнаружен в Беларуси, в Вилейском районе, описан Э. А. Левковым {94} 94 Ляукоу Э. А. Мауклiвыя сведкi мiнуувшчыны. Мiнск, 1992. и находится ныне в Минске, в созданном им же Музее камней при Институте геологии. Он представляет собой вырубленную из камня крестообразную антропоморфную фигуру высотой более полутора метров и «размахом рук» чуть более метра. На камне достаточно четко обозначены женские груди, но, что более всего интересно, «у ног» идола-креста высечена еще одна, меньшая, выпуклая фигура, в целом повторяющая контуры большой, — очевидно, фигура ребенка. Левков отмечает, что местные жители называли этот идол «Стод Мары» (т. е. «идол или столб Мары»).