Александр Пересвет: Русские – не славяне?

А во времена того полумифического Рюрика — почти ничего. В лучшем случае археологи говорят о некоем скандинавском «флере». Да о следах пребывания неких вооруженных скандинавов на Рюриковом городище, на острове близ Новгорода.

И все это — плюс, конечно, та самая обида за появление вместо собственных великих предков неизвестных скандинавских наемников — дает простор для второй, той самой антинорманнской теории. Точнее, множеству антинорманнских гипотез и теорий. Их слишком много, чтобы все перечислять, потому сведем все к некоей общей канве. С вариациями.

Вариация первая: Рюрика не было. Точнее, были разные скандинавские Рюрики. Но у себя. А к нам если и прибывали, то действительно как наемный воинский контингент. По заказу вождей славянских племенных союзов. И служили по договору с ними. А потом то ли обманом власть захватили, то ли по службе поднялись… Поэтому и появились у нас все эти —

— от рода рускаго — Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидуль, Фостъ, Стемиръ, иже послани от Олга, великаго князя рускаго…

С наличием которых не поспоришь, ибо зафиксированы они в договоре с Византией.

Получается опять: русины (или русинги) есть, а кто и откуда — непонятно.

И поскольку наличие скандинавов в собственной родословной все равно для многих оказывается обидным, то появляется вторая вариация: наемники были не норманнскими. Варяжскими-то они были, но — варягами славянскими. Только не из местных племен, а с запада, от прибалтийских славян. От ободритов, к примеру. И город там был Ререг. По-славянски «сокол». Мог так князь зваться? Мог. Вот вам и Рюрик. И был этот Рюрик не просто славянином, а родственником новгородского старейшины Гостомысла.

Сторонники этой версии опираются на приведенные выдающимся русским историком XVIII века В. Н. Татищевым отрывки не дошедший до нас новгородской Иоакимовской летописи. Там события описываются примерно так.

Варяги захватывают Великий град и возлагают тяжкую дань на словен, русь и чудь. Словене шлют к князю Буривою и просят дать им на княжение сына Гостомысла. Гостомысл изгоняет варягов, строит на море в честь старшего сына град Выбор, заключает с варягами мир. Войны и болезни уносят в могилу четырех сыновей Гостомысла, и тот на старости лет, боясь пресечения рода, обращается к волхвам в Земиголу (Земгалию). Наконец, ему снится сон, согласно которому от средней его дочери Умилы произойдет новый княжеский род. В итоге Умила вышла замуж за ободритского князя Годлава, а потом ее сын Рюрик и был призван править Новгородом.

И все было бы замечательно, если бы та летопись сохранилась. А поскольку ее нет, многие историки боятся доверять всего лишь автору обзора, пересказавшему некоторые древние сюжеты.

Однако даже доверяя Татищеву (многие его пересказы соотносятся с другими новгородскими летописями), необходимо отметить, что и в самом лучшем случае приводил он не достоверные (хотя бы относительно) сведения, а — легенды. Так сказать, «народную историю», подтверждения которой нет в каких-либо подлинно достоверных источниках.

Но главное — объективная археология говорит нам, что никакого Новгорода во времена призвания Рюрика еще не было. Самый именитый исследователь этого города, академик В. Л. Янин, говорит о главной трудности в понимании происхождения города —

— видимом противоречии между показаниями письменных источников и состоянием археологических материалов по самому раннему периоду в истории Новгорода.

Понятно, откуда берется это противоречие:

В летописях Новгород упоминается впервые под 859 г., —

— а именно:

И прия Рюрикъ власть всю одинъ, и пришед къ Ильмерю, и сруби город надъ Волховом, и прозваша и́ Новъгород, и сѣдѣ ту, княжа…

Но! —

— …953 м годом датируется самая древняя из построек, исследованная археологами.

Конечно, возможно, какая-то более древняя постройка еще будет обнаружена — сегодня говорится уже о датировке находок 930 ми годами. Но статистику не обманешь: если бы Новгород был древнее хотя бы на век, то за 70 лет скрупулезных археологических изысканий что-нибудь из соответствующих древностей уже обнаружилось бы.

Более того, даже и в эти годы, согласно тем же источникам, Новгород не представлял собою единого поселения вообще. На его месте были —

— три изначальных поселка, политическое объединение которых на определенном этапе сменилось их физическим слиянием.