Михаил Гурвич - Бои на Карельском перешейке

После обеда командир роты приказал произвести разведку приморского шоссе, и если обнаружим мины, — уничтожить их.

Продвигаясь вперед по шоссе, мы внимательно осматривали дорогу и перекрестки. Один перекресток показался подозрительным. Из-под снега кое-где виднелась солома. Осторожно разгребая снег руками, я нашел мину, похожую на кастрюлю. Вспомнив порядок расстановки мин, я уже без особого труда определил, где находится вторая.

Мина была незнакомой системы. Посредине — медный стержень. Металлическая оболочка выкрашена в коричневый цвет. Тщательно осмотрев мину, я увидел, что стержень вывинчивается. Это и был взрыватель. Так мы открыли простой секрет финской (английской) мины.

Узнав, как обезвреживать эти «сюрпризы», бойцы начали расчищать минное поле. На сравнительно небольшом участке мы вынули 40 замаскированных мин, разрядили и уничтожили их.

За два дня боев с белофиннами мое отделение не только выполнило задачу по захвату моста, ознакомилось со многими видами препятствий, но и научилось быстро их преодолевать под огнем противника. Эта наука боевых дней принесла нам впоследствии громадную пользу.

Это было в первый день войны с белофиннами. Наш полк с боем пробивался через полосу заграждений возле деревни Липола.

Я со своим отделением связи выполнял задание командира батальона. Со мной было пять красноармейцев. Мы взяли полное боевое вооружение и снаряжение, какое полагается связисту: два телефонных аппарата, инструмент, на спину — красноармейский ранец, к поясу — по две гранаты. Еще винтовку, конечно, и по 30 патронов на каждого. Отправились в путь.

Как только вышли с командного пункта, сразу очутились в лесу. Утро вначале было хорошее, ясное. Солнышко пригревало, а потом погода совсем испортилась. Небо, оплыв облаками, потемнело. Пошел мокрый, тяжелый снег, подул резкий ветер, наметая сугробы по просекам.

Пробираемся мы по лесу, к каждой ветке присматриваемся, потому что финны кругом насажали своих снайперов— «кукушек» — с автоматами.

Выбрались мы на опушку, а там наша рота залегла. Дело свое сделали, ждем приказаний командира роты…

Враги сильно укрепились. Были у них проволочные заграждения, противотанковые гранитные надолбы, траншеи, а в самой деревне Липола — почти в каждом доме огневая точка.

Командир роты Медведев готовил удар по правому флангу, а из крайнего дома деревни несмолкаемо били пулеметы. Пробиваться при такой огневой завесе — значило вести бойцов на верную гибель.

Командир роты увидел меня и сказал:

— Бегите, Галахов, вон на ту высотку, там пулеметный взвод залег. Скажите, чтобы накрыли тех белофиннов, которые бьют из желтого дома.

Я побежал через лес, а кругом такая стрельба, что невольно прячешь голову и бежишь, пригибаясь. С трудом разыскал командира взвода, передал приказание. Он выкатил «Максимку», пристрелялся и несколькими очередями подавил огонь врага. Больше из этого дома не стреляли.

Слышу — командир роты Медведев кричит:

— Ура!..

Бегу обратно и вижу, что бойцы пошли в атаку на деревню. Я тоже повел своих связистов.

Финны, не выдержав натиска, отошли немного, но дальше нас не пустили. Из долговременной огневой точки (дота) они повели бешеный огонь. Медведев дал приказ залечь.

Укрылись мы за гранитными надолбами, стреляем оттуда, поджидая, пока наша артиллерия подавит дот.

— Что же, товарищ командир отделения, долго мы здесь лежать будем? — обратился ко мне с вопросом красноармеец Сверличенко.

Я знал, что замаскированная долговременная огневая точка финнов мешает продвижению пехоты. Поэтому, когда залег, все время наблюдал за стрельбой противника. Старался определить, где же этот проклятущий дот. Нельзя ли захватить его каким-нибудь обходным маневром или хитростью?

— Огонь из дота сдерживает наступление нашего батальона, — ответил я Сверличенко.

В конце деревни виднелась небольшая возвышенность, окруженная мелким кустарником. Впереди была лощинка, а позади громоздился густой хвойный лес.

Про себя я подумал: «Не дот ли это? Уж очень удобная горка… Всю деревню прикрывает».

Решил пробраться к этой возвышенности. Рассказал бойцам про свой план, поднял их, и ушли мы из-за надолб в лес. Вначале пробирались короткими перебежками, а потом, когда достигли кустарника, пришлось ползти. Все труднее и труднее становилось двигаться. Что это дот, я уже не сомневался. Заметил там каменное строение в рост человека, сложенное, как видно, из гранитных валунов и залитое цементом. С четырех сторон — узкие проходы, как незастекленные окна в новом доме, и ни одной двери!