Алексей Шишов - БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ

Части, действующие на этом направлении: 1-й армейский корпус Казановича, 1-й конный корпус Врангеля и отряд генерала Станкевича, — были объединены в отдельную армейскую группу под командованием Врангеля и получили задание овладеть главной базой Таманской армии — Святым Крестом.

Бои под Святым Крестом были также удачны. Противника «развеяли» по степи. Новый год застал врангелевцев в походе в ногайских степях. За два дня до Нового года (по старому стилю) П. Н. Врангель получил приказание вступить в командование всей Добровольческой армией.

Не прошло и полгода, как барон Врангель прибыл в Добровольческую армию, а уже был поставлен во главе ее.

26 декабря Добровольческая и Донская армии были объединены под единым верховным командованием генерала Деникина, образовались Вооруженные Силы Юга России. Беря на себя руководство ими, Деникин передал командование «добровольцами» самому достойному из своих помощников и сподвижников, барону П. Н. Врангелю, который за короткий срок пребывания на Кубани и в Ставрополье затмил прежних героев, ветеранов «Ледового похода».

Передав свой корпус генералу Покровскому, Врангель разработал план удара из Ставрополья на юг, на Терек, повел армию в предгорья, отрезая большевикам путь отступления с Кубани и Северного Кавказа на Астрахань.

9 января к нему в штаб прибыл генерал Деникин и объявил, что Добровольческая армия будет разделена на две части. Та, что была послана в Донецкий бассейн и состояла из пехотных частей ветеранов «Ледового похода», сохраняла название «Добровольческой», а оставшиеся на Кавказе кубанские части под командованием Врангеля должны были получить название «Кавказской армии».

Врангель отказался командовать «Кавказской армией», он предпочитал остаться в «Добровольческой» на любой должности. Наконец был найден компромисс. Обе армии сохраняли название «Добровольческая», но одна — Кавказская Добровольческая, другая — Крымско-Азовская Добровольческая.

10 января 1919 года (ст. ст.) П. Н. Врангель вступил в командование Кавказской Добровольческой армией и «горячо принялся за работу».

Поражение Красной Армии на Северном Кавказе было довершено вспыхнувшей эпидемией сыпного гифа. Без должного медицинского обеспечения эпидемия приняла невиданные размеры, мертвецов не убирали по нескольку дней. Надорванные навалившимися напастями красноармейцы почти не оказывали сопротивления.

В штабе белого командования уже обсуждался вопрос, куда перебрасывать победоносные войска с завоеванного Северного Кавказа. Деникин планировал оставить слабый заслон по реке Маныч, а основную массу войск перевести на харьковское направление, на Украину. Врангель же настаивал на походе в Поволжье, на соединение с армией адмирала Колчака.

Деникин остался при своем мнении, и с этого момента между ним и Врангелем возникла первая натянутость. Врангель отметил в своих мемуарах, что именно в это время он как раз «присмотрелся» к А. И. Деникину, и «облик его» для Врангеля «прояснился». Врангель заметил, что Деникин «не умел овладевать сердцами людей»: «У него не было всего того, что действует на толпу, зажигает сердца и овладевает душами». «Сын армейского офицера, сам большую часть своей службы проведший в армии, он, оказавшись в верхах, сохранил многие характерные черты своей среды, провинциальной, мелкобуржуазной, с либеральным оттенком. От этой среды оставалось у него бессознательное предубежденное отношение к «аристократии», «двору», «гвардии», болезненно развитая щепетильность, невольное стремление оградить свое достоинство от призрачных посягательств. Судьба неожиданно свалила на плечи его огромную, чуждую ему государственную работу, бросила его в самый водоворот политических страстей и интриг. В этой чуждой ему работе он, видимо, терялся, боясь ошибиться, не доверял и в то же время не находил в самом себе достаточных сил твердой и уверенной рукой вести по бурному политическому морю государственный корабль», — такую характеристику дал Деникину Врангель. Натянутость во взаимоотношениях стала постепенно перерастать во взаимную нелюбовь.

Между тем 150-тысячная армия красных на Северном Кавказе была разгромлена. Немногие конные отряды ушли в Астраханскую степь, пехота, артиллерия и обозы достались белым. На подходах к Кизляру на 25 верст тянулись брошенные большевиками эшелоны. Счет трофейным орудиям пошел на сотни, пленным красноармейцам — на десятки тысяч.