Илья Мощанский - Схватка титанов

В июне 1942 года в резерве Брянского фронта (61, 3, 48, 13, 40-я общевойсковые армии, 5-я танковая и 2-я воздушные армии) имелось два кавалерийских корпуса (7 и 8 кк), четыре стрелковые дивизии, шесть танковых корпусов (1, 16, 3, 4 тк; а также 2-й и 11-й танковые корпуса 5-й танковой армии, находившейся в полосе фронта с 6 июня 1942 года), четыре отдельные танковые бригады (14, 170, 115, 116 тбр) — насчитывавшие около 1640 танков, из них: 191 KB, 650 Т-34–76, 42 БТ и Т-26, а также 757 легких и пехотных танков соответственно советского и британского производства. Всего же танковых бригад в составе Брянского фронта было 12, но восемь из них были переданы на усиление общевойсковых армий. Совокупная мощь бронетанковых соединений являлась по тому времени гигантской силой, способной обеспечить реализацию любых фронтовых задач.

Между тем обстановка в полосе действий Брянского фронта стала обостряться. Уже в первой половине июня наша воздушная разведка стала отмечать сосредоточение вражеских войск в районе Колпны, Щигры, Курск. Точно силы противника не были определены, но становилось уже ясно, что идет сосредоточение новой оперативной группировки немцев. Внимание командования фронта, естественно, было приковано к этому направлению.

Новые данные о противнике в указанном районе штаб фронта немедленно докладывал в Генеральный штаб Красной армии. Но, несмотря на это, разведуправление Генштаба нацеливало внимание руководства Брянского фронта на совсем другое направление. 18 июня представитель разведуправления по телефону «ВЧ» сообщил генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову о том, что немецкое командование сосредоточивает крупную группировку войск (не менее четырех танковых и до десяти пехотных дивизий) в районе Юхнова, против Западного фронта и северного крыла Брянского фронта. После такой информации командующему фронтом пришлось выехать на правый фланг, чтобы проверить готовность войск к отражению возможного наступления врага на тульском направлении.

В «правофланговой» 61-й армии Брянского фронта в конце июня 1942 года находилась достаточно крупная танковая группировка в составе: 3-го танкового корпуса (28 KB, 58 Т-34, 68 Т-60, 24 Т-70 — всего 178 танков; 59 пушек, 52 миномета, 72 противотанковых ружья; л/с 5645 человек в 103, 50, 51 тбр и 3 мсбр), 68-й (11 KB, 5 Т-34, 14 Т-60) и 192-й (М3 средних — 14, М3 легких — 30) отдельных танковых бригад, а также 20-го отдельного танкового батальона (2 KB и 9 Т-60). По другой статистике, всего в составе 61 А имелось 293 танка (45 KB, 66 Т-34, 14 М3 средних, 30 М3 легких, 26 Т-70,106 Т-60 и 6 БТ-7), из них исправными были 265 машин (42 KB, 62 Т-34, 14 М3 средних, 30 М3 легких, 24 Т-70 и 93 Т-60), а 28 находились в ремонте [14] ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2534, д. 7, лл. 100–104 (Доклад штаба АБТВ 61 А о боевых действиях бронетанковых и механизированных войск армии с 5 по 10 июля 1942 г.). . В тылу 61-й армии кроме бронетанковых соединений располагался хорошо укомплектованный и абсолютно «свежий» 7-й кавалерийский корпус.

Ставка на этом участке фронта опасалась наступления 2-й танковой армии из группы армий «Центр» (ее основу составляли 4, 17-я и 18-я танковые дивизии вермахта) и требовала держать здесь существенные резервы. Поэтому 61-ю армию «прикрывали» 3-й танковый и 7-й кавалерийский корпуса, а «в тылах» 3-й армии Брянского фронта вообще располагалась 5-я танковая армия (которая с 6 июня перешла в подчинение генерал-лейтенанта Голикова), имевшая к началу июля 641 танк: 83 KB, 228 Т-34, 88 МК II «Матильда II», 242 Т-60. Располагая собственными разведданными, которые не подтверждали информацию из разведуправления Генштаба КА, командование Брянского фронта вынуждено было выработать некий универсальный план «полуобороны — полунаступления», причем — и на правом и на левом флангах своего фронтового объединения. Например, для 61 А, в случае проведения операции по освобождению Орла, 3 тк, а затем и кавалерия должны были войти в прорыв вражеских позиций, взять Волхов, а затем удерживать его до подхода стрелковых частей. В случае обороны против соединений наступающей 2-й танковой армии — контратаками вражеских позиций поддерживать устойчивость (обороны) все тех же стрелковых соединений и частей.

Что же вышло на практике? После начала наступления армейской группы «Вейхс» в полосе обороны 13-й и 40-й армий Брянского фронта и 21-й армии Юго-Западного фронта быстро выяснилось, что 61 А на тот момент «угрожают» вовсе не 2-я танковая армия вермахта, а 296-я и 112-я пехотные дивизии противника, которые поддерживают немногочисленные боевые машины из 10-й танковой дивизии (это бронетанковое соединение не предполагалось использовать в летнем наступлении германской армии, поэтому реорганизации и массовому доукомплектованию оно не подвергалось. — Примеч. авт. ). Нечто подобное вышло на участках обороны 3-й армии. И вместо того, чтобы сразу вступить в бой, 3-й танковый корпус так и остался в бездействии, а 5-я танковая армия была вынуждена готовиться и проводить сложную передислокацию по ж/д с последующим маршем на юго-восток, по существу опоздав к месту решающего сражения. Так просчеты Ставки и лично И.В. Сталина предопределили логику событий в сражении на воронежском направлении.