Эрнест Лависс - Эпоха крестовых походов

Разложение древнего строя: феодализм.Древний строй давно грозил рухнуть; массовая иммиграция немцев ускорила его разложение, и при Отокаре II его существование действительно прекращается. Вначале верховная власть государя, представителя нации, простиралась на однородное общество, все члены которого были подчинены одним и тем же обязанностям и пользовались одними и теми же правами; теперь благодаря иммунитетам и захватам об разовались различные классы, которые, будучи изъяты из под власти государственных чиновников и общих судов, ус кользают из-под влияния сеймов. Патриархальный строй заменяется феодализмом, первоначальное равенство — сложной иерархией. Вместе с немецким языком и именами, чешские феодалы усваивают притязания немецкого дворянства и его дух непокорности. Они имеют свои гербы, свои укрепленные замки, своих вассалов; вскоре они будут иметь и своих рабов. Рабство уже начинает вводиться в Моравии. Власть древних жупанов ограничивается уже только округом их крепостей, и само название «жупа», напоминающее древнее деление страны, мало-помалу выходит из употребления. Народ не имеет уже никакого влияния на сеймы; класс мелких свободных собственников быстро исчезает; крестьяне, чтобы избавиться от барщин, тем более обременительных, что значительная часть населения уже свободна от них, добиваются немецкого права и, если им удается таким образом, при условии уплаты определенной повинности, при обрести наследственное пользование своими земельными участками, — добровольно теряют часть своих гражданских и политических прав и становятся людьми своего сеньора.

Успехи дворянства подрывали королевский авторитет, и Отокар был слишком проницательным политиком, чтобы не заметить этого. Он старался обуздывать узурпации дворянства, вернул короне часть отнятых у нее земель и пытался противопоставить знати богатую и могущественную буржуазию. К несчастью, он не заметил основных причин зла, и его плохо рассчитанные мероприятия лишь ускорили раз витие влияния дворянства. Невозможно было добиться уважения к древним учреждениям со стороны дворянства, ког да сам король разрушал их теми неразумными милостями, которыми он осыпал иностранцев. Впадая в резкое противоречие с самим собой, он старался сохранить неприкосновенным патриархальный характер королевской власти и в то же время поощрял образование общества, основанного на совершенно иных принципах; эта политика раздражала знать и подготавливала опасные отложения. Могущество государства прочно лишь тогда, когда оно опирается на прочные внутренние учреждения; последние Пржемысловичи, как и многие другие славянские государи той эпохи, при несли действительность в жертву призраку; построенное ими здание покоилось лишь на их личной энергии и рухнуло при первом толчке.

Литература.Не менее вредно отразилось иностранное влияние на духовном развитии страны. Правда рост богатства и роскоши и установление беспрерывных сношений с империей, смягчая нравы и развивая умы, пробуждают новые потребности и распространяют любовь к науке; но литература отдаляется от национальных источников, обращается в средство развлечения вельмож и не имеет сколько-нибудь глубокого влияния на народ.

Вначале литература была чисто церковной и пользовалась исключительно латинским языком; лишь немногие гимны на чешском языке напоминают о той эпохе, когда чешские христиане принадлежали к греческой церкви. По-латыни написаны и первые хроники; первая из них по времени, хроника пражского каноника Козьмы (ум. в 1125 г.), долгое время остается наиболее интересной. Вероятно, что наряду с этой ученой литературой сохранялась и народная поэзия — песни или былины; обломками ее долго считались знаменитые от рывки, известные под названием Зеленогорской и Краледворской рукописей; но против их подлинности существуют на столько серьезные доводы, что историческая критика должна воздержаться от определенного суждения насчет их древнос ти и действительного значения. Во всяком случае несомнен но, что в конце XIII в. чешский язык был уже настолько развит, что можно было попытаться перевести по-чешски наи более известные рыцарские поэмы: чешская «Александреида» и различные эпопеи Артурова цикла, возникшие в конце ХIII или в начале XIV в., по стилю и поэтической изобретательности стоят немногим ниже большинства немецких переделок. Эти переводы, относящиеся ко времени последних Пржемысловичей, обозначают собой тот момент, когда иностранные вкусы окончательно восторжествовали над славянскими воспоминаниями; круг их идей — вполне рыцарский, феодальный. И в то же время они знаменуют собой как бы первое пробуждение национального самосознания; это обращение к чешскому языку представляет своего рода отпор иностранному влиянию и соответствует неожиданной перемене, происшедшей в поведении дворянства. Обеспокоенные усилением буржуазии, бароны из сословных побуждений отдаляются от Германии. Самое знаменитое литературное произведение последующего периода «Летопись Далимила» носит настолько же национальный, насколько феодальный характер и, являясь продуктом славянской реакции, в свою очередь усиливает ее интенсивность.