Эрнест Лависс - Эпоха крестовых походов

Кортесы, перенесенные в Сарагосу, еще с большей на стойчивостью потребовали утверждения всех старинных привилегий, фуэрос и хартий. Король должен был уступить: он дал их требованиям силу закона. Все уступки, вынужденные у него собранием, были внесены в «Privilegio general», основную хартию арагонских вольностей. Король осудил свой прежний образ действий, утвердил фуэросы и вернул дворянам захваченные им лены. Он принял на себя различные обязательства и даровал гарантии подданным против излишнего усердия своих чиновников. Его юрисдикция ограничивалась пределами его домена. Судьями он должен был назначать исключительно арагонцев. Justicia, при котором был образован совет из дворян и горожан, должен был постановлять приговоры по всем делам. Так же строго была ограждена имущественная безопасность податного населения: установление новых дорожных пошлин было воспрещено; соляной налог был уничтожен. Нация присвоила себе видное место в советах королевства, в которых отныне должны были иметь своих представителей все три сословия. Без согласия этих делегатов король не мог ни заключать мира, ни объявлять войны.

Таковы главные пункты этой знаменитой грамоты, которую часто сравнивали с английской Великой хартией. Правда, дворянство присвоило себе львиную долю добычи; но утверждение ее судебных прав, право отказывать королю в повиновении, право не служить «ни вне королевства, ни за морем» ясно показывают, что они не отделяли своих частных интересов от общего блага. Пусть их сопротивлением руководил эгоизм; во всяком случае, права всех подданных, подлежавших суду и обложению, были обеспечены, могущество королевской власти ограничено и за нацией признано право на вмешательство в государственные дела.

Итальянская политика Арагона.Роль, которую Петр III и Альфонс X хотели играть вне королевства, отвлекала их внимание от внутренней политики и немало способствовала усилению оппозиции. Как только испанские государи избавились от опасности со стороны мусульман, они обратили свои взоры за пределы полуострова. Первый пример такого рода подал Хайме. Он выдал одну из дочерей за внука Людовика Святого и в 1269 г. отправился в крестовый поход, окончившийсй тунисской катастрофой. Впрочем, он вернулся из Эгморта, обескураженный мрачными предзнаменованиями, которые навели ужас на каталонский флот. Но несколько лет спустя он опять отправился на Лионский собор (1274), где Григорий X пытался соединить всех христианских государей для совместной экспедиции против неверных. Кажется, что брак его сына, — инфанта Петра, с Констанцией, дочерью Манфреда, также был делом расчета. Это событие не замедлило принести свои плоды. Успех Карла Анжуйского, казалось, подорвал притязания, которые Петр III в качестве представителя своей жены мог заявлять на Южную Италию. Ошибки неаполитанского короля восстановили его надежды. Когда Сицилия восстала, мятежники обратились к зятю Манфреда. Занятие Сицилии имело важ ные результаты, которые постепенно обнаруживаются в течение последующих веков. Оно доставило обитателям бассейна Эбро те свободные пространства, которых им недоставало на полуострове. Оно подготовило завоевание Неаполя и других больших островов Средиземного моря. Каталонские мореплаватели господствовали над громадным морским бассейном, ограниченным Балеарскими островами, Корсикой, Сардинией и Африкой. Оно же обусловило возникновение между Францией, союзницей анжуйского дома, и Испанией той глубокой вражды, которая разразилась позднее, во время великих итальянских войн.

Притязания Альфонса X на корону «Священной Римской империи».Политика Петра III привела в общем к практическим результатам; политика Альфонса обошлась в дорогую цену, доставив ему лишь призрачное влияние. Браку его дочери, доньи Беатрисы, с Альфонсом III Португальским предшествовала уступка Альгарвии; браком его сестры Леоноры с Эдуардом, вероятным наследником английской короны, был освящен отказ Кастилии от ее прав на Аквитанию. Но что значили для Альфонса X эти непрочные права в сравнении с его притязаниями на императорскую корону? Глава Священной империи сохранял, несмотря на свою слабость, нечто вроде первенства над остальными государями; это величие, основанное на воспоминаниях, должно было сильно прельщать честолюбие и тщеславие государя, хорошо знавшего историю и опьяненного грезами ученой фантазии. Сын Беатрисы Швабской, родственник императоров, он уже видел императором самого себя. И вот, когда курфюрсты собрались для избрания преемника Вильгельму Голландскому, он поставил свою кандидатуру. Он получил четыре голоса из семи; однако его соперник Ричард Корнуэльский, получивший меньше голосов, короновался в Ахейе. Альфонс X удовольствовался присвоением пустого титула, который несколько итальянских городов, вроде Пизы, поспешили признать за ним. Папы никогда бы не согласились признать этого странного императора, ко торый не был в состоянии защищать их в Италии и восстановить порядок в Германии. До 1274 г. он вынужден был довольствоваться платоническими протестами. В том году заключение мира с эмиром Гренады развязало ему руки. Он решил, что наступила минута— осуществить свои права и обеспечить себе поддержку папства. Григорий X, который поспешил утвердить избрание Рудольфа Габсбургского, был далек от мысли менять свое решение. Однако из-за настойчивых просьб неудачного претендента, он согласился назначить ему свидание в городе Бокэре. Он имел в виду лишь убедить Альфонса в бесплодности его надежд. Красноре чие и обещания кастильца не поколебали того мудрого и твердого решения. Он попытался, по крайней мере, приобрести поддержку папы в деле женитьбы своего внука на наследнице Наварры. Но Филипп Смелый был не таким человеком, который позволил бы отбить у себя выгодную невесту; королева-регентша, Иоанна Артуаская, поддерживала надежды Франции. Альфонсу пришлось с пустыми руками вернуться в Кастилию, куда его призывало опасное восстание. Папе надоело даже то, что он упорно продолжал называть себя «избранным королем римлян», и он подверг его последнему унижению, заставив отказаться от этого пышного и пустого титула.