Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Махмуд и Али-паша.Этот государь, весьма желавший поднять во всех областях империи свой непризнанный авторитет, успел за последние годы одержать над пашами несколько незначительных побед, которые придали ему преувеличенную смелость. В Малой Азии Махмуд разрушил власть деребеев, а также владычество рода Чапван-оглу и Кара-Осман-оглу. Вахабиты были побеждены (1818). Босния была почти умиротворена. Теперь падишах мечтал о ниспровержении египетского и янинского пашей. А так как в данный момент он не мог добраться до первого, то счел удобным приняться за второго, ненавидимого христианским населением и встречавшего противодействие даже со сторопы своего собственного сына Вели, который вытеснил его из Фессалийского пашалыка. Дерзость непокорного паши, который хотел умертвить одного из своих врагов в самом центре столицы, доставила султану предлог провозгласить его бунтоыциком и объявить вне закона (апрель 1820 года). Но гораздо проще было осудить Али, чем привести приговор в исполнение. Пришлось выслать против Али две армии, которым с большим трудом удалось блокировать его в Янине. В декабре пришлось армии усилить, а несколько позднее (в январе 1821 года) прислать для принятия над ними команды лучшего турецкого генерала Хуршид-пашу, который некогда победил Кара-Георгия и с недавнего времени был губернатором в Пелопонесе. Хуршид принужден был оставить эту провинцию и отправиться в Эпир, где в течение долгого времени он не мог добиться никаких серьезных успехов. Отъезд его из Пело-понеса должен был ускорить уже готовую вспыхнуть революцию. Али Тепеделенский пытался было вступить в переговоры, но в конце концов, убедившись, что ему не добиться помилования, призвал на помощь христиан, возвратил сулиотам их крепости и бросился в объятия Гетерии. Фессалийские, акарнанские и эпирские арматолы и клефты, понимавшие, что для них очень выгодно принять его сторону, преодолели свою старую ненависть к Али и выступили в его защиту. Вся Греция трепетала от волнения, и слова Меттерниха: «Берегитесь! Это начало грандиозного революционного движения» — оправдались.

Гетерия под руководством Ипсиланти.Гетерия решила не откладывать дольше вооруженного восстания. Так как заговорщики нуждались в военном руководстве, то они не преминули отправиться за ним в Россию, и в апреле 1820 года князь Александр Ипсиланти принял предложенное ему высшее командование. Это был не слишком удачный выбор. Вождь этот носил дорогое для греков имя, но состоял уже давно на русской службе и потому очень плохо знал население, которое ему предстояло призвать к восстанию. Он был слишком уверен, что достаточно ему подать сигнал к открытию военных действий, чтобы увлечь императора Александра, содействие которого представлялось ему необходимым для успеха задуманного предприятия. Вместе с тем, по своей нерешительности и взбалмошности Ипсиланти точно не знал, будет ли он действовать в интересах греков, в интересах царя или в своих собственных.

Прежде всего Ипсиланти в продолжение нескольких месяцев не мог определенно остановиться ни на одном плане кампании. Только в июле 1820 года он покинул Петербург, чтобы оттуда отправиться сначала в Киев, а затем в Одессу. В октябре и ноябре он не решил еще, следует ли ему сразу ринуться в Грецию или избрать операционным базисом румынские княжества. Наиболее благоразумные из друзей убеждали его, что наилучшей почвой для него будет Пело-понес, где к нему примкнет все население; что в Молдавии и Валахии греческое происхождение повредит ему в глазах бояр, издавна притесняемых фанариотами; что румынские крестьяне, мало проникнутые еще идеями свободы и полные недоверия к грекам, не обратят внимания на его призывы к оружию; наконец, что помощь сербов, без которой он не сможет обойтись, очень мало вероятна, так как этот народ относится одинаково подозрительно и к грекам и к румынам и почти удовлетворен теми вольностями, которые предоставлены ему Портой.

Несмотря на все эти предостережения, Ипсиланти в конце концов решился начать свое вторжение с дунайских княжеств, где войска царя могли бы быстро притти к нему на помощь и где он надеялся, быть может, выкроить себе королевство. Но он потратил еще много недель на приготовления и совещания. Ипсиланти вел продолжительные переговоры с Милошем сербским, который держался в стороне и в конце концов не дал никаких определенных обещаний. С другой стороны, он с детской наивностью подготовлял восстание, которое должно было разразиться в центре Константинополя и, как он думал, отдать в его руки вместе со столицей и самого султана.