Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Русский император придумал комбинацию, которая, как ему казалось, способна была примирить все противоречия. Саксонский король был великим герцогом Варшавским; он потерял все свои владения. Теперь следовало бы предоставить немецкую часть его владений — Саксонию — Пруссии, а польскую часть — великое герцогство — отдать России. Таким образом, Пруссия станет твердой ногой в Германии и водворится в самом сердце древней империи [2] Здесь и дальше имеется в виду средневековая, так называемая «Священная Римская империя» германской нации. — Прим. ред. ; из державы на две трети славянской, какой она стала после разделов 1793 и 1795 годов, она превратится в державу более чем на две трети немецкую и из всех германских государств будет насчитывать наибольшее количество немцев. На этой основе между Александром и Фридрихом-Вильгельмом III и было достигнуто соглашение. Но, во всяком случае, оно держалось в секрете, так как остальные союзники не только не обнаруживали сочувствия к этой комбинации, но даже относились к ней весьма враждебно.

Англия и Австрия.Англия или, точнее говоря, английские министры и дипломаты ничуть не интересовались судьбой Саксонии и ее короля. Их нисколько не трогало, что этот король будет лишен своих владений; в территориальном расширении Пруссии в пределах Германии они видели только выгодные для себя стороны. Но они отнюдь не хотели допустить, чтобы Россия присоединила к себе всю прусскую и австрийскую Польшу. Это придало бы ей слишком большую силу в Европе, а следовательно, и на востоке.

В отношении востока Австрия испытывала те же опасения и даже более осязаемые и более непосредственные. Кроме того, водворение Пруссии в Саксонии — на самой границе Чехии и превращение ее в первенствующую немецкую державу было для Австрии и угрозой и в некотором смысле унижением, на которое она не могла согласиться. Во всяком случае, если бы ей и пришлось примириться с неприятным для нее присутствием русских в Варшаве, то отказаться от возвращения уступленных ею в 1809 году Наполеону польских провинций она готова была лишь в обмен за новые области в Италии. Честолюбивые мечты Австрии уже давно были направлены в эту сторону. Меттерних возвращался к планам Тугута. Он готов был начать с русскими торг, который в свое время велся Австрией в Кампо-Формио с Бонапартом. Ввиду этого Меттерних без колебаний начал переговоры с Мюратом о разделе папских владений (трактат 11 января 1814 г.). За часть этих владений, отведенную неаполитанскому королю, Австрия должна была получить папские легатства [3] Под «легатствами» понимались следующие города со своими округами, входившие в Церковную область, принадлежавшую папе, — Болонья, Феррара, Форли, Равенна, Урбино, Песаро и Велетри. — Прим. ред. . Кроме того, Меттерних намеревался еще захватить альпийские проходы под предлогом необходимости поставить преграду французским вторжениям. Он видел, что восстановленные на своих престолах в Италии монархи не в состоянии удержаться на них без поддержки австрийской армии, и он помышлял об образовании из всех этих австрийских клиентов союза, во главе которого, в качестве покровителя и верховного правителя, стоял бы император Франц, — союза, который отдал бы во власть Австрии всю Италию. Носились слухи, что в Праге 27 июля 1813 года был подписан тайный договор, по которому Англия выражала свое согласие на этот проект. Но Россия дала бы свое согласие только в обмен за польские провинции, а Пруссия — за Саксонию. Оба вопроса были связаны между собой, и от них зависело все остальное.

Таким образом, среди четырех союзников образовалось три партии. Лето 1814 года прошло в бесплодных переговорах. Тем временем германские народы, которым Кутузов от имени своего повелителя обещал в марте 1813 года независимость и конституцию, «составленную в старинном духе германских народов», которая позволила бы «возрожденной, помолодевшей, могущественной и объединенной Германии снова занять подобающее ей место в среде европейских наций», — эти германские народы волновались, роптали, требовали исполнения данных обещаний и восстановления Германской империи. Они дрожали от негодования при одной мысли, что вся масса пролитой крови и принесенных жертв может не привести ни к какому иному результату, кроме расширения Пруссии, разрушения древнего германского государства и отдачи народов во власть новых господ.

Виды Людовика XVIII.Французскому правительству не были известны тайны союзников; но оно догадывалось об их существовании, благодаря дружеским сообщениям заинтересованных сторон и главным образом благодаря жалобам мелких итальянских и немецких дворов, видевших для себя угрозу: одни со стороны Пруссии, другие со стороны Австрии. Отсрочки заседаний конгресса достаточно ясно показывали, что четыре союзные державы не добились соглашения относительно статей, которые они решили выработать исключительно между собой. По тому молчанию, которого они придерживались относительно Франции, очевидно было, что они по прежнему упорно хотели отстранить ее от участия в решении этих крупных вопросов. Кэстльри написал 14 августа Веллингтону, английскому посланнику в Париже, а Веллингтон напомнил Талей-рану, что существуют обязательства, заключенные «в такую эпоху, когда Англия далеко не могла считать французское правительство в числе своих друзей». Распри союзников открыли брешь, через которую Франция только и могла снова вернуться в Европу, занять там свое место и со временем, быть может, разорвать цепи образовавшейся против нее коалиции.