Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Эта неудача не обескуражила республиканцев, которые как ни в чем не бывало начали готовиться к дальнейшей борьбе. Правительство, с своей стороны, старалось нанести удар тайным обществам, в которых группировались его противники. В феврале 1834 года министерство Тьера — Гизо предложило палатам проект закона, специально направленного против общества Прав человека, которое с целью обойти закон, запрещавший составлять ассоциации более чем из 20 членов, разделилось на секции, где число участников не достигало 20. При обсуждении этого закона разыгрались бурные сцены; Вьеннэ объявил этот закон необходимым «для обуздания тигра анархии». Депутаты левой и легитимисты тщетно восставали против этого закона, который сам Тьер называл явно деспотическим, но в то же время безусловно необходимым. Закон был принят 25 марта 1834 года. Отныне всякая ассоциация, независимо от своего характера и числа членов, должна была представлять свой устав на утверждение правительства и не могла образоваться без правительственного разрешения. Дела о нарушениях этого закона передавались па рассмотрение исправительных судов, причем наказанию подлежали не только главари общества, но и рядовые участники.

Едва был принят этот закон, как в Лионе, в различных провинциальных городах и, наконец, в Париже вспыхнули новые республиканские восстания. Это были апрельские — восстания 1834 года.

В Лионе движение носило в одно и то же время политический и экономический характер. После восстания 1832 года республиканцы повели активную пропаганду среди рабочих, и общество Прав человека завербовало множество сторонников. Кроме того, создалась особая ассоциация мютюэлистов. В начале февраля 1834 года, когда некоторые фабриканты решили понизить заработную плату, мютюэлисты ответили на эту несправедливость стачкой. Против стачечников было возбуждено судебное преследование «за противозаконный сговор». Этот процесс послужил сигналом к восстанию, продолжавшемуся от 9 до 13 апреля. Победа осталась за правительством.

Кроме того, беспорядкипроизошли в Сент-Этьенне, Гренобле, Марселе, Перпиньяне, Оксере, Шалоне (на Соне), Эпинале, Пуатье и Клермон-Ферране.

13 апреля, когда в Париже получено было известие о лионском восстании, республиканцы начали воздвигать баррикады в лабиринте узких переулков вокруг церкви Сен-Мерри. Тьер приказал немедленно арестовать около сотни наиболее деятельных членов общества Прав человека, и таким образом восстание лишилось своих вождей; тем не менее 40 ООО человек готовы были двинуться в бой. К утру 14 апреля инсургенты потеряли все свои позиции, и восстание закончилось ужасающей бойней. Когда один офицер был ранен под окнами дома № 12 на улице Трапснонен, его солдаты ворвались в дом и перерезали всех, кто там находился, в том числе даже женщин и детей.

Последняя вспышка произошла 16 апреля в Люневиле, где три кирасирских квартирмейстера тщетно пытались возмутить свои полки.

Гонения на республиканцев. Апрельский процесс.Республиканские попытки являлись чистейшим безумием [124]и способны были только оттолкнуть народные массы от республиканских идей, а со стороны правительства вызвать новые репрессивные меры. Прежде всего министерство провело закон, грозивший суровыми наказаниями за хранение оружия или боевых припасов, и усилило строгости по отношению к печати. Правда, оно и прежде не щадило ее: с июля 1830 года по сентябрь 1834 года состоялось не меньше 620 процессов по делам печати, журналисты были приговорены в общем к 106 годам тюремного заключения, а газеты заплатили больше 400 000 франков штрафа. Одна Трибюп, самая влиятельная и резкая из республиканских газет, привлекалась к суду 111 раз, уплатила 167 000 франков штрафа, а ее сотрудники в общей сложности были приговорены в двадцать приемов к 49 годам тюремного заключения. Насъоналъ, газета Армана Карреля, также перешедшая на сторону республиканской партии, подвергалась отнюдь не лучшему обращению.

Правительство, одно время предполагавшее по настоянию маршала Жерара даровать амнистию лицам, арестованным за участие в различных восстаниях, в конце концов предало их суду, но только не суду с участием присяжных, которым оно не доверяло, а суду палаты пэров, превращенной в верховный суд для разбора дел о преступлениях против государственной безопасности. Все аналогичные дела были соединены в один процесс-монстр под тем предлогом, что между лионскими, парижскими и люневильскими событиями существует тесная связь. Это был так называемый процесс «апрельских подсудимых». Из 2000 арестованных 164 человека были преданы суду.