Эрнест Лависс - Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая

Эмигранты и заговорщики.Либеральная партия, только что сменившая у власти аристократию, была еще слишком умеренной, чтобы отваживаться на перемены, способные вызвать вмешательство великих держав, остававшихся солидарными, несмотря на Июльскую революцию во Франции. Так как Швейцария спова сделалась убежищем для эмигрантов-революционеров 1830 года, то иностранные правительства стали прежде всего протестовать вообще против оказываемого ею гостеприимства. Вскоре затем, весной 1833 года, отряды польских эмигрантов проникли из Франш-Конте в Бернский кантон, где новое правительство, руководимое братьями Шнелль, приняло их чрезвычайно радушно. В январе 1834 года агитаторы Маццини и Раморино, бежавшие в Швейцарию, стали привлекать их к соединению со своими верными итальянцами и распределять по трем отрядам с целью вызвать революцию в Савойе и Италии. Кантональные власти Берна и Ваадта сквозь пальцы смотрели на это предприятие, от которого могла пострадать безопасность Швейцарии; но Женева, исполняя свой долг, задержала 1 февраля 1834 года те эмигрантские отряды, которые вступили на ее территорию. Остальные после нескольких безрезультатных манифестаций рассеялись, покинутые своим вождем Раморино. Это выступление вызвало целый ряд нот со стороны германских и итальянских правительств, — нот, на которые федерация отвечала трудно выполнимыми обещаниями. Действительно, польские, итальянские и германские революционеры, руководимые Маццини, сделали Швейцарию очагом восстания. На место парижской Верховной венты (общества карбонариев), более или менее примирившейся с июльским правительством, они основали новые сообщества. В 1834 году в Берне возникла Молодая Европа, связавшая уже ранее основанную Молодую Италию с Молодой Германией и Молодой Швейцарией. Державы снова заявили протест против этой революционной организации. Бернское правительство, которое тем временем стало во главе федерации, на некоторое время положило конец всей этой агитации, усмотрев в этом свои международные обязанности. При этом получилась такая картина: бернские радикальные вожаки из семьи Шнелль воздвигли гонения на немецких эмигрантов из той же семьи Шнелль, специально прибывших из Нассау, чтобы вызвать переворот в Швейцарии.

В последующие годы у федерации не раз возникали конфликты с правительством Луи-Филиппа. Из-за многочисленных покушений, против которых ему приходилось защищаться, французский король забыл о том, что сам когда-то пользовался гостеприимством Швейцарии. В 1836 году французский посол Монтебелло, предварительно резко осудив в суровой ноте терпимость швейцарских правительств по отношению к эмигрантам, потребовал высылки одного французского гражданина, по имени Консейль. Но Vorort узнал, что субъект этот — не более и не менее, как шпион, живущий по фальшивому паспорту от посольства, и сейм в своем ответе Монтебелло не преминул использовать это недоразумение. Монтебелло, видимо, обиделся, и на некоторое время сношения между обоими государствами были прерваны. Они возобновились два года спустя по поводу нового инцидента. После страсбургского покушения принц Луи-Наполеон Бонапарт приехал в Швейцарию, чтобы присутствовать при последних минутах своей матери, королевы Гортензии, умерший в своем замке Арененберг в кантоне Тургау; затем он там и поселился. Нотой 2 августа 1838 года французское правительство потребовало высылки претендента. Кантон Тургау, где принц уже натурализовался (он был даже капитаном швейцарской артиллерии), не пожелал изгнать его. Тогда Монтебелло, а вслед за ним и его правительство стали грозить федеральному сейму. Несмотря на это, сейм, выслушав проникнутые чувством патриотического достоинства речи депутата Моннара от кантона Ваадт и депутата Риго, главы женевского правительства, окончательно отверг французские требования. Ввиду этого французская армия двинулась к границе под командой генерала Эймара, который в приказе по войску говорил, что идет наказать «неугомонных соседей». Швейцария также приготовилась к войне. К счастью, добровольный отъезд принца Луи-Наполеона уладил столкновение, которое затем окончательно было ликвидировано крайне дружественной нотой французского правительства.

Дело об ааргауских монастырях и Католический союз.Еще более, чем с требованиями иностранных держав, швейцарским радикалам приходилось считаться с ультрамонтан-скими притязаниями: с 1841 года политический вопрос в Швейцарии осложняется религиозным. Порвав с либеральной буржуазией, радикалы в конце концов восторжествовали — частью благодаря новым кантональным конституциям, введенным в эту пору, частью в результате побед на обыкновенных очередных выборах в советы. Кантон Ваадт, консервативный в 1814 году и либеральный в 1830-м, стал в 1845 году радикальным; то же самое произошло в Тессине и других кантонах. В руководящем Цюрихском кантоне после непродолжительной аристократической реакции окончательно восторжествовали радикалы. В католических кантонах возникла с 1841 «года радикальная демократия, особенно в Люцерне и первоначальных кантонах, где первенствующее влияние приобрели два человека: крайний радикал, хотя и приверженец ультрамонтанской доктрины, шультейс (avoyer) Зигварт-Мюллер и его союзник Лей, крестьянин из Эберсоля в Швице. Однако католики, даже исповедовавшие демократический образ мыслей, продолжали оставаться сторонниками федерализма и оказывать поддержку римской церкви, принципиально враждебной всяким политическим реформам.