Эрнест Лависс - Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая

Бразилия от 1816 до 1821 года.Первые признаки надвигающейся революции не ускользнули от внимания регента. К тому же он даже после падения Наполеона считал неблагоразумным возвратиться в Лиссабон. Он всячески уклонялся от настойчивых приглашений со стороны англичан, которые, будучи полными господами на берегах Тахо, в Лиссабоне [109]— в Португалии — держали бы его в гораздо большей зависимости, чем в Рио-де-Жанейро, и которые притом все же до известной степени надеялись, что вслед за отъездом принца из Португалии не замедлит последовать освобождение колонии. Чтобы доказать Бразилии свою привязанность к ней, регент счел нужным возвести ее в ранг королевства (16 декабря 1815 г.) наравне с Португалией и Альгарвией. Вскоре после этого, сделавшись наконец, по смерти матери (март 1816 г.), королем под именем Иоанна VI, он постарался доказать Бразилии свое внимание к ее интересам нападением на «Восточную полоср (Уругвай), овладеть которой столько раз пытались вице-короли Бразилии. В январе 1817 года португальские войска взяли Монтевидео. Сопротивление Артигаса на несколько лет задержало покорение страны, но в конце концов ему пришлось смириться, и в начале 1820 года бразильцы и португальцы овладели важной приморской и речной областью, которую им уже давно хотелось захватить.

Англии вовсе не хотелось, чтобы Португалия упрочила, а в особенности, чтобы она расширила свои владения в Америке. Незадолго до этого Англия заставила Португалию вернуть французскую Гвиану (1814), и в общем английское правительство не только не намерено было содействовать осуществлению видов португальского двора на Буэнос-Айрес, но даже желало, чтобы Монтевидео перестал составлять часть Бразилии.

С другой стороны, война, происходившая по другую сторону Ла Платы, принуждала двор в Рио-де-Жанейро увести войска из Бразилии, что делало возможным республиканское восстание, которое и вспыхнуло в Пернамбуко в марте 1817 года. Это движение было, правда, быстро подавлено, а вслед за тем наступила суровая реакция. Но огонь продолжал тлеть под пеплом, а правительство только раздуло его тем, что призвало из Европы новые полки, которые, будучи, подобно всей португальской армии, проникнуты либеральным духом, естественно распространяли его среди бразильцев. Следует прибавить, что прибытие этих привилегированнвгх войск, пропитанных чванством и устарелыми претензиями метрополии, вызвало среди колонистов еще более жгучее желание освободиться от колониального режима и образовать независимое или по крайней мере автономное государство.

Отъезд Иоанна VI и регентство дон-Педро.Революция, происшедшая в Опорто и Лиссабоне (август — сентябрь 1820 г.), вызвала отголосок в северных бразильских провинциях. Английские агенты настоятельно советовали королю уехать, но он никак не мог решиться на этот шаг. В феврале он только собирался послать в Португалию своего старшего сына дон-Педро, оставляя за собой право созвать впоследствии в Бразилии совещательное собрание из уполномоченных для выработки основ будущей конституции. Но восстание, охватившее и Рио-де-Жанейро, вскоре заставило Иоанна VI дать более широкие обещания. Он в принципе заранее согласился на созвание кортесов и заявил, что лично едет в Лиссабон. Именно этого португальцы страстно хотели, так как они рассчитывали воспользоваться его присутствием в Лиссабоне для полного восстановления прежнего колониального режима в Рио-де-Жанейро и видели в нем залог не только своей собственной свободы, но и порабощения Бразилии.

Этот расчет не ускользнул от внимания «флуминензов» [110], которые теперь передумали и не хотели отпускать короля. Но после того как шумное скопище на бирже было рассеяно по приказанию дон-Педро ружейными выстрелами (21 апреля), Иоанн VI мог наконец выехать в Лиссабон. Он оставил в Рио старшего сына в качестве регента и по секрету разрешил ему примкнуть к сепаратистскому движению, когда не будет больше возможности сопротивляться последнему; таким образом, если уж суждено Бразилии отделиться от Португалии, то она, по крайней мере, не окажется потерянной для Брагапцского дома. Кроме того, ему улыбалась также мысль о том, что уступки, которые дон-Педро будет постепенно делать колонии, будут раздражать, волновать и ослаблять собравшиеся в Лиссабоне кортесы.

Отделение.Дон-Педро желал отделения Бразилии, прекрасно понимая, что этой стране предстоит великая будущность и что для полного развития своих сил она прежде всего нуждается в прекращении своей зависимости от Португалии. Но, с другой стороны, он не мог забыть, что, являясь наследным принцем Португалии, он должен бережно относиться к самолюбию и притязаниям португальской нации. Прибавим, что он не хотел также ссориться со Священным союзом, который боялся конституционной пропаганды и с которым он должен был считаться по мотивам личного свойства [111]. Ввиду всех этих соображений дон-Педро находился в Бразилии в ложном положении. В сущности, ему хотелось создать автономную Бразилию, но связанную дипломатическими и династическими узами с Португалией. Он не разделял ни взглядов северных республиканцев-федералистов, которые объявляли себя в то время солидарными с лиссабонскими кортесами только для того, чтобы отказать в повиновении бразильскому правительству, ни взглядов южных монархистов, стремившихся к полному отделению от Португалии, ни взглядов живших в Бразилии португальцев, желавших прежде всего сохранить старую связь с метрополией.