Ральф Паркер - Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина

Все это очень плохо вязалось с «убогой, некультурной и недружелюбной азиатской» столицей, которую они ожидали увидеть. Ведь уверял же Уолтер Ситрин, что в России все ванны без пробок! А рассказы журналистов Уайта и Уинтертона об «однообразии» московского пейзажа? А разговоры в Форейн Офис об ужасающей дороговизне жизни в Москве? Нарисовать ту отталкивающую картину Советского Союза, к которой готовились приезжие корреспонденты, оказывается не так легко. Правда, им «доподлинно» известно, что гостиница «Москва» — единственное современного типа здание в столице, и то туда пускают только генералов и членов правительства; а снег на главных улицах убирается лишь для отвода глаз заезжим иностранцам. Говорят, всем гражданам, живущим в центре Москвы, перед самой конференцией выдали новые костюмы, а магазины по улице Горького получили специальный приказ выставить в витринах побольше товаров. А эти живописные чистильщики обуви на перекрестках — ведь их специально привезли с Кавказа, чтобы придать Москве некоторый экзотический колорит! Потом — кто знает — может быть, как только иностранные делегаты разъедутся, из номеров гостиницы уберут и ванны, и умывальники, и телефоны.

Вот какого рода басни ходили в эти дни между обитателями гостиницы «Москва».

Приехавшие из Лондона корреспонденты работали в тесном контакте с официальными должностными лицами. В английском посольстве каждое утро для них проводились инструктивные совещания, причем даже для английских корреспондентов, проживающих в Москве, доступ туда был закрыт. По-видимому, опасались, что их присутствие может нарушить гармонию отношений, существующих между Форейн Офис и дипломатическими корреспондентами, приехавшими из Лондона, которых называли «ручными тюленями».

Я невольно любовался искусством, с которым представитель Форейн Офис дрессировал своих «ручных тюленей». Его отчеты о работе конференции ограничивались перечислением фактов. Желательный для Форейн Офис тон подачи материала был заранее задан немногим избранным, и не малые усилия прилагались к тому, чтобы подчеркнуть «объективный» характер этих публичных пресс-конференций. Однако путем перестановки акцента, применения иронии и насмешки, путем сознательного обхода щекотливых тем достигалось именно то освещение событий, которое больше всего устраивало Форейн Офис.

Достаточно вспомнить, как были смазаны весьма серьезные советские обвинения против Динкельбаха и других бывших нацистов, состоявших на английской службе. Представитель Форейн Офис спотыкался на немецких именах, не знал, как они пишутся, и под конец заявил, что «не стоит задерживаться на этом вопросе, так как он имеет лишь второстепенное значение». А между тем от разрешения вопроса о денацификации Рура в значительной степени зависел исход Московской сессии совета министров иностранных дел.

Еще в ходе сессии по той информации, которую получили журналисты, нетрудно было убедиться, что линия англо-американцев, а за ними и французской делегации должна привести к провалу переговоров. Вслед за этим англо-американский блок планировал образование «Бизоний» как антисоветского заслона. Уильям Стрэнг, в то время представитель Форейн Офис в Германии, в своих кратких интервью с представителями прессы заявил, что Англия должна быть «реалистичной». Быть «реалистичной», по мнению этого выразителя взглядов министерства иностранных дел, означало отказаться от «всего иного вздора» о демократизации британской зоны оккупации Германии, это означало полное принятие американской политики «свободного предпринимательства», под чем подразумевалось предоставление власти германским промышленникам при условии, что они будут действовать в американских интересах.

Мой коллега Пьер Куртад, который был на обеде у Джона Фостера Даллеса, рассказывал, что Даллес пытался убедить французских корреспондентов, что Франция может защитить себя от британских посягательств на французскую независимость, только если она объединится с Германией в западноевропейскую федерацию под покровительством США. Сообщения об этом обеде вызвали серьезный переполох, когда они дошли до англичан, поскольку в то время Бевин и его сторонники настойчиво проповедовали теорию о том, что они находятся в тесном сотрудничестве с Францией (Бевин только что подписал англо-французское соглашение в Кале) и поэтому Франция, мол, должна защищать себя от американских посягательств.