Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

Очевидно, идея Ленцмана о привлечении иностранных коммунистов для агентурной работы нашла поддержку в партийных верхах. Берзин, как начальник основного отдела в Управлении, был хорошо знаком с идеями своего руководителя. Но он также хорошо понимал и весь риск, связанный с привлечением иностранных коммунистов к агентурной работе. Для них строжайшая дисциплина, четкое и обязательное выполнение приказов из Центра и глубокая конспирация, без чего не может быть успешной разведывательной работы, являлись не всегда обязательными. Имело значение и то, что конспиративных навыков, которые были у большевиков, годами находившихся в глубоком подполье, у них не было. Как следствие, они часто проигрывали полиции и контрразведке своих стран. В случае их провала неизбежны были громкие судебные процессы с обвинениями местных коммунистов в шпионаже в пользу Советской России. Берзин уже тогда представлял все международные осложнения, связанные с такими возможными процессами. Однако другого выхода в те годы не было, положение было критическим, и приходилось рисковать.

Но людей для агентурной работы решили отбирать не только из числа членов иностранных компартий. В составе РККА было много бывших военнопленных: немцев, австрийцев, чехов, венгров. Все они имели боевой опыт и Первой мировой, и Гражданской, участвуя в боях в составе многочисленных интернациональных частей. Все отлично владели языками, знали условия жизни в Европе, и образование у них было значительно выше, чем у русских солдат и младших офицеров. К ним добавили многочисленную группу коммунистов, эмигрировавших в Советскую Россию из Болгарии, Финляндии и прибалтийских стран. У руководства военной разведки в 1921 году был выбор. Надежных, преданных коммунистическим идеям, а тогда это было главным при отборе кандидатов, можно было найти. И начальник оперативного отдела искал: знакомился, присматривался, беседовал и, конечно, проверял.

Берзин обладал своеобразным умением находить и отбирать нужных людей, разговаривать с ними, убеждать, привлекать на свою сторону. Очевидно, сказался огромный по тем временам опыт партийной и подпольной работы, когда от подобного умения часто зависела свобода на многие годы. А может быть, у него было чутье, своеобразный «нюх» на нужных людей. Он долго присматривался к человеку, тщательно изучал его характер, взгляды, вкусы, привычки. Но если доверял своему нелегалу, то доверял до конца, не сомневаясь в нем и поддерживая его в любых обстоятельствах. Это умение находить и подбирать кадры сразу было отмечено и высоко ценилось и в Реввоенсовете Республики, и в Штабе РККА.

В 21-м он занялся созданием нелегальной сети, которая постепенно начала покрывать Европу, и в первую очередь Польшу, Францию, Германию, прибалтийские страны, Финляндию. Конечно, не все сразу получалось. У некоторых кандидатов на нелегальную работу не было опыта подпольной борьбы. Кто-то был излишне самоуверен, считая, что с помощью местных коммунистов можно преодолеть любые преграды и горы свернуть. Были у этих людей просчеты, ошибки и провалы. Это было естественно — ни одна разведка, особенно на стадии становления, не может похвастаться только победами. Но Берзин умел не только находить и привлекать людей, но и тщательно анализировать их ошибки, учитывать все недостатки в агентурной работе. И постепенно у него накапливались знания и опыт руководства военной разведкой. Молодой по стажу начальник агентурного отдела превращался в Мастера. Этот процесс был длительным и растянулся на годы. И в это же время в его работе в полной мере проявилась та черта характера, которая была у него еще со времен дореволюционного подполья. Он не перекладывал вину за просчеты, ошибки и провалы на своих подчиненных. За все, что случилось, он брал вину на себя, прикрывая своих людей и стараясь отвести от них гнев военного и партийного начальства.

Берзин, если это было возможно, сам знакомился с кандидатами на нелегальную работу, выявлял достоинства и недостатки человека, старался предугадать его действия в экстремальной ситуации за кордоном. Конечно, никаких методик проверки и психологических тестов тогда не было. Приходилось опираться только на свой опыт партийной и подпольной работы, знание жизни и людей и, конечно, на интуицию. Не все получалось гладко. Были ошибки и просчеты, но постепенно начальник агентурного отдела набирался опыта, и работа налаживалась. И надо отметить, что большинство из тех нелегалов, которые прошли через его кабинет в 1921–1922 годах, успешно работали в разведке до 1937 года, когда почти все они (выжили единицы) попали под ежовско-бериевский топор.