Александр Орлов - Факты против мифов - Подлинная и мнимая история второй мировой войны

Союзнический долг не был главным в поведении западных лидеров. Быть может, сам того не желая, Черчилль в своем ответе И. В. Сталину от 27 июня высказал свое отношение к этому долгу. Отказ открыть второй фронт он откровенно объяснял, в частности, тем, что «для нас (западных союзников. — Авт.) открылись возможности для проведения более многообещающей и плодотворной политики на другом театре, и наше право и долг действовать в соответствии с нашими убеждениями» [135] Там же, с. 168–169. . Дальнейшие события подтвердили, что в такой политике у Черчилля слова не расходились с делами.

29 июля президент Рузвельт заявил в своем выступлении по радио: «Наиболее решающие бои происходят в настоящий момент в России». Да, решающие сражения происходили именно там. Разгром вермахта в битве под Курском и стремительный выход Советской Армии к Днепру произвели ошеломляющее впечатление на правящие круги Запада, которые охватила настоящая паника. «Ведь если дела в России пойдут и дальше так, — говорил Рузвельт, — то возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобится» [136] Рузвельт Э. Указ. соч., с. 161. .

Стало ясно, что ставка Запада на взаимное истощение Германии и Советского Союза провалилась. Теперь союзники заторопились. В августе 1943 года на конференции глав правительств США и Англии в Квебеке штабы союзнических войск доложили детально разработанный план «Рэнкин», предусматривавший немедленную высадку союзников в Западной Европе. Именно на этой конференции начальник штаба армии США Дж. Маршалл поставил вопрос о возможности «содействия» вступлению англо-американцев в Германию, чтобы «дать отпор русским».

Правящие круги на Западе были готовы спасти «третий рейх», только бы не «пустить русских в Европу». Теперь их заволновал вопрос о скорейшем открытии второго фронта. Было принято решение запланировать вторжение во Францию на май 1944 года. Но опять-таки только на Тегеранской конференции в конце 1943 года благодаря настойчивости советских руководителей это решение было утверждено окончательно.

Конечно, новая ситуация заставила западных лидеров действовать по-иному. В январе 1944 года американский журнал «Нью рипаблик», имея в виду вопрос о втором фронте, отмечал, что «после Тегеранской конференции США и Великобритания отказались от самых примитивных форм антисоветской деятельности и перешли к политике, более или менее приемлемой в военных вопросах», «перешли от политики враждебности к политике нейтралитета» [137] The New Republic, 24.01.1944, p. 104. . Действительно, внешне все так оно и выглядело. Но журнал «забывает», что за прошедшие годы войны роль второго фронта коренным образом изменилась. В 1942–1943 годах он был призван вместе с главным, советско-германским фронтом мировой войны обеспечить коренной перелом в пользу антигитлеровской коалиции. К началу же 1944 года такой перелом в войне благодаря крупнейшим победам Советской Армии был уже завершен. Планируя открыть второй фронт, западные союзники лишь торопились «не опоздать» в Европу, «опередить русских», то есть политические, антисоветские мотивы в западной стратегии оставались преобладающими.

Весьма четко говорилось об этом, например, в американском журнале «Мэгэзин оф Уолл-стрит энд бизнес эналист» — органе крупных промышленников и банкиров, чутко реагировавших на новую ситуацию. В номере журнала от 22 января 1944 года отмечалось: «1944 год — год важных решений. Военные успехи Советского Союза делают возможной такую ситуацию, когда все стратегически важные районы будут под контролем Советского Союза… Если Красная Армия окажется в Германии раньше, чем будет открыт второй фронт, Советский Союз, несомненно, будет решать будущее Германии и всего послевоенного мира. США достанется роль второй скрипки». А в майском номере от 13 мая тот же журнал предупреждал: «Откладывая открытие второго фронта, западные державы совершают ошибку, за которую потом будут долго расплачиваться».

Таким образом, ясно одно: и политика затяжек открытия второго фронта в 1942–1943 годах, и политика «поспешания» с его открытием в 1944 году преследовали корыстные цели и имели антисоветскую основу.

«БЕСКОРЫСТИЕ» ИЛИ АНТИСОВЕТИЗМ!

Сегодня исследователи на Западе, занимающиеся историей второго фронта, оказываются в весьма затруднительном положении. Они не в состоянии «закрыть» ее темные стороны. «Бесконечной темой» называет, например, тему второго фронта англичанин Дж. Брюс. В его глазах она — «наиболее спорная политическая и военная проблема второй мировой войны» [138] Bruce J. Second Front Now! The Road to D — Day. L., 1979, p. 7, 13. . Но данная проблема не исключение в этом смысле. Такая «незаконченность» характерна для взглядов буржуазных историков и на «большую стратегию» Запада в годы войны в целом. «Вот уже на протяжении более чем тридцати лет дипломатия США в ходе второй мировой войны является одним из полей битв американской историографии», — признавался, к примеру, в 1981 году историк из США М. Столер [139] American Foreign Relations. A Historiographical Review. Ed. by G. Haines and J. Walker. Westport (Conn.), 1981, p. 187. . В чем тут дело? Быть может, такое положение есть просто результат свободы творческих мнений, стремления установить историческую истину?