Юрий Федосеев: Романовы. Век первый

Не успело правительство царя Михаила справиться с одними смутьянами, как по Руси в разбойничий набег отправился польский изгой, печально знаменитый полковник Лисовский с несколькими тысячами своих «лисовчиков». Против него Собор снарядил уже самого князя Дмитрия Пожарского. Первое их вооруженное столкновение произошло под Орлом. Лисовский уклонился от решительной схватки и ушел налегке в сторону Кром. Началось его безуспешное преследование: от Кром — к Болхову, от Болхова — к Белёву, от Белёва — к Лихвину и Перемышлю. Но Лисовский не просто уходил от погони — он был в набеге. Его неоправданная жестокость поражала даже видавших виды бойцов. За собой «лисовчики» оставляли выжженные деревни, горы трупов и реки слез. Утомившись от погони, Пожарский заболел. Воспользовавшись этим обстоятельством, Лисовский напал на Ржев и, не взявши города, спалил его посад, перебил посадских жителей и устремился к Кашину и Угличу. Местные воеводы по царскому указу пытались перекрыть разбойникам дорогу, но те каждый раз находили лазейку и уходили от преследования. Проскочив между Ярославлем и Костромой, Лисовский набросился на Суздальский уезд и опять безнаказанным ушел — теперь уже в Рязанскую землю. И там последствия его набега были ужаснее любого татарского. Правда, из-за отсутствия обоза пленных он не брал. Но это только усугубляло печальную участь населения: «лисовчики», как волки, не забирали добычу с собой, а резали и бросали ее на месте. Завершая многомесячный круговой рейд вокруг Москвы, Лисовский вновь нашел брешь в обороне царских воевод и напал на Алексинский уезд, где чуть ли не впервые встретил организованное сопротивление со стороны правительственных войск. На этот раз ему противостоял князь Куракин, но и этот воевода не сумел нанести ощутимого вреда разбойникам, ушедшим из-под удара в сопредельную Литву.

На следующий год Лисовский вновь появился в Северской земле. Но участь его была предрешена: что не сделали царские воеводы, сделал его величество случай. В безобидной ситуации опытный конник упал с лошади и разбился насмерть. Однако еще долго осколки его банды продолжали бесчинствовать не только на московской, но и на своей, польской земле.

Итак, мы видим, как день за днем, несмотря на кажущуюся бездеятельность молодого царя и приписываемую правительству неспособность, улучшалось экономическое и военное положение Московского царства. И пусть по лесам и большим дорогам еще бродили шайки «лихих людей», а царская казна не могла похвастаться не то что изобилием, а и достатком, тем не менее на повестке дня уже стоял вопрос об избавлении от иностранных интервентов и освобождении занятых ими земель. Речь пойдет о Речи Посполитой и Швеции.

Начнем со Швеции. Мы помним, что, после взятия в июле 1611 года Новгорода войсками Якова Делагарди, новгородский митрополит Исидор и воевода князь Федор Одоевский, с благословения вождей Первого ополчения и от имени всего Московского государства, отправили в Стокгольм представительную делегацию к шведскому королю Карлу IX с наказом просить его дать им в государи одного из своих сыновей. Просьба была воспринята благосклонно, но по ряду причин, в том числе и в связи со смертью Карла IX, приезд королевича откладывался более года. К тому времени образовалось Второе ополчение, вожди которого уже отрицательно относились к самой идее приглашения членов иностранных королевских семей на русский престол. Однако, чтобы не спровоцировать шведов на активные действия в разгар войны с поляками, захватившими Москву, Смоленскую и Северскую земли, их представителю, в лице все того же князя Одоевского, был дан уклончивый ответ, смысл которого сводился к тому, что Земский собор в принципе может пригласить на царство шведского принца, но при одном непременном условии: он должен принять православие. Уловка удалась: шведы, занятые своими делами, в русские события вмешиваться не стали. А тем временем ополчение и казаки освободили Москву и избрали на престол Михаила Федоровича Романова. Вот тут-то шведы и опомнились.

Еще до венчания Михаила на царство новый шведский король Густав-Адольф прислал в Новгород грамоту, в которой приглашал представителей всего Российского царства в Выборг для приведения их к присяге шведскому королевичу Карлу-Филиппу, который выехал туда в сопровождении своей свиты и соответствующей охраны. Однако в Выборг прибыла только новгородская делегация с предложением королевичу пожаловать в Новгород. Отказ других русских земель присягать Филиппу стало поводом к тому, что шведы, отказавшись от создания царства в рамках одной лишь Новгородской земли, потребовали от новгородцев присоединиться непосредственно к Швеции на правах автономии. Филипп отбыл в Стокгольм, а вопросы будущей аннексии новгородских земель и приведения новгородцев к присяге королю Густаву-Адольфу были поручены фельдмаршалу Эверту Горну, заменившему Якова Делагарди на посту новгородского наместника.