Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Вернемся, однако, к описательным документам, которые можно в них отыскать. Давайте рассмотрим здесь сведения, которые можно найти в табличках относительно личности самого Великого царя. На табличке, датированной 333 годом, можно прочитать: "[год 3] Арташата, [который назван царем] Дари-ямуш". Отсюда мы узнаем, что, прежде чем оказаться царем, наш Дарий носил красивое персидское имя Арташат ("полный счастья и правды") и, согласно обычаю, много раз подтверждаемому классическими источниками, при воцарении взял себе имя Дария. Выбор царского имени проливает свет на идею, которую хотел воплотить новый царь во время своего правления, и место, которое он хотел занять в длинной цепочке царей ахеменидской династии. Отметим, что, как и его два одноименных предшественника, Арташат пришел к власти в результате долгой и кровавой борьбы, которая практически обескровила династию. В этом смысле возможно, что взятым на себя тронным именем Дарий он хотел подчеркнуть идею о том, что его воцарение должно прекратить кровавую анархию и стать началом возрождения династии. Таким образом, если смотреть на политическую программу Дария через призму выбора его имени при воцарении, это был неплохой выбор.

Как только были выявлены искажения, возникшие вследствие адаптации к греческому языку царских имен, ранее известных в персидской или вавилонской форме, стало понятно, что информация, приходящая стой и с другой стороны, достаточно близка. Но это неверно в случае с Дарием III. Конечно, принятие царского имени при воцарении подтверждено классическими источниками, в частности Юстинианом, который пишет: "Народ... поместил его на трон и, чтобы придать ему должное царское величие, удостоил его именем Дария". Как и Диодор, он посвятил яркий пассаж славному подвигу, совершенному будущим Дарием во время кадусийской войны, ведшейся Артаксерксом III. Но Юстиниан в этом пассаже дает ему имя Кодоман [20] Юстиниан X. 1. 2–5: Codomannus quidam. О кадусийском подвиге см. стр. 199–212. , что полностью отличается от того, что мы видели на вавилонских табличках - Арташат. Возможно, там речь идет о третьем имени, или скорее о прозвище, об этимологии которого специалисты продолжают спорить до сих пор.

Что бы там ни было, информация, полученная из табличек, достаточно важна. Даже несмотря на ее скромность, с ее помощью Дарий вписывается в хронологию и монархические традиции ахеменидской династии. Можно сказать, что в каком-то смысле она делает его обычным, одним из многих, в том смысле, что она позволяет не сводить все к его роли несчастного противника Александра. У ахеменидского Дария появляется реальность, которую все греко-римские источники старались уничтожить. Хотелось бы пойти дальше и наполнить портрет персидского Великого царя другими деталями, но, к несчастью, имеющийся объем документов не позволяет этого.

Принимая во внимание, что о деятельности и политике Дария в начале царствования и в период 334-330 годов сообщения греко-римских источников столь же беглые, сколь и спорные, восстановление сведений о персидских военных операциях становится крайне деликатной задачей. Можно заметить, что в астрономических табличках время от времени встречаются более или менее явные указания о войнах, ведшихся Великими царями (Артаксеркс II), среди которых некоторые противоречат классическим источникам. Поэтому возможно, что Дарий также проводил кампании во главе своих войск еще до высадки Александра, о которых мы ничего не можем узнать на основании чтения греческих и латинских авторов. Проблема состоит в том, что документы, которые могли бы об этом свидетельствовать, не только редки, но чаще всего очень расплывчаты, темны и неопределенны.

Особенно красноречивую иллюстрацию этого положения мы находим в египетском документе - иероглифическом тексте, традиционно называемом "Стела сатрапа" (рис. 22). С момента его открытия в 1870 году было множество дискуссий, которые продолжаются и поныне. В противоположность другим документам, которые были использованы в этой главе, данный памятник не относится не только ко временам царствования Дария, но даже не к ахеменидскому периоду: он датирован 7 годом царствования молодого царя Александра, сына и преемника Александра Великого, то есть ноябрем 311 года. Речь идет об одном из многочисленных документов Египта периода Лагидов, в которых упоминается ушедшая эпоха Ахеменидов. О ней говорится практически только в негативных выражениях. В этих документах хвалят Птолемеев, в том числе первого из них, который на данный момент был просто наместником Египта (откуда и его имя на стеле). На стеле сказано "Его величество [Александр IV] находится в Персии". Эта стела была первоначально помещена в святилище Буто, расположенном в западной Дельте. В документе превозносятся "фараонские" качества Птолемея: