Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

В знаменитом описании "Путешествия в Персию", опубликованном в 1841 году, Фланден и Кост также посвятили памятнику несколько строк и два рисунка, на главном из которых запечатлено то, что они назвали "гробницей 12" (рис. 13). Они замечают, что "у нее есть признаки двух [других] гробниц", но они остаются верны благоразумной осторожности: "У этого памятника есть множество свидетельств прерванной работы" (III, стр. 132). Затем они добавляют: "Невозможно точно сказать, каково его точное назначение". Упоминая о наблюдениях Нибура и Фландена-Коста, лорд Керзон в 1892 году также выказывается очень осторожно. Пытаясь связать гробницу с именем Арсеса или Дария III, он удивляется выбору места, так как если бы гробница была закончена, она едва возвышалась бы над поверхностью земли: "Похоже, это указывает на ослабление ранее существовавших запретов, строго определявших невозможность легкого доступа в гробницу"(стр. 183-185). И, наконец, в то же самое время, в основном основываясь на чертежах Фландена и Коста, Перро и Шипье высказались весьма немногословно и немного точнее: "Три другие гробницы были высечены из горного массива, на который опирается терраса Персеполя. Одна из них только намечена; будет вполне достаточно внимательно посмотреть на две другие" ("История искусств", V, стр. 633).

Связывание ее с именем Дария III вошло в обиход только в XX веке. В 1923-1924 годах Эрнст Херцфельд провел шесть недель в Персеполе, делая фотографии, описания памятников и составляя планы... Опубликованное на французском и персидском языках, сопровожденное тридцатью иллюстрациями и планом, его сообщение было представлено на рассмотрение правительству Тегерана, с целью побудить его обеспечить охрану этого места и разрешить там проведение раскопок. Иллюстрация XIII (фотография гробницы) подписана следующим образом: "Незаконченная гробница Дария III". Вот как описан сам памятник:

"И, наконец, недалеко от внешней границы пригорода, отмеченной в этом месте остатками ограды, с южной стороны выпуклой верхушки горы, ограничивающей южную четверть террасы, высечена третья царская гробница. Работа осталась незаконченной: без сомнения, это гробница последнего Дария, не завершенная к моменту прихода Александра. Выполнена только верхняя часть - изображение царя, стоящего перед алтарем с зажженным огнем. Все остальное - лишь открытая горная выработка. Скульптура, являющаяся точной копией изображений с других гробниц, является, тем не менее, доказательством упадка искусства". ("Сообщение", стр. 32-33.)

Уверенность Херцфельда может удивить, поскольку он не добавил ничего нового к уже известным фактам; основанная на очень субъективной эстетической оценке, ссылка на "упадок искусства" малоубедительна.

Эта идентификация была принята AT. Ольмстедом в книге (1948), вышедшей уже после смерти автора. Книга посвящена истории Персидской империи; ясно видно, что автор столь же неправомерно думал, что Дарий III вел работы на террасе (стр. 493-494; 517). Он основывался на сообщениях археологов, с которыми находился в тесном и постоянном контакте и которых он мог часто встречать, поскольку речь шла об экспедиции Чикагского института востоковедения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Эрих Шмидт, сменивший Э. Херцфельда на посту руководителя американской экспедиции, выражает свою убежденность авторитетной формулировкой, не оставляющей места для сомнений: "Мы не сомневаемся в том, что незаконченная гробница предназначалась для Дария III" ("Персеполь" III, стр. 107). Он добавляет, что, очевидно, тело умершего царя не было там похоронено; скорее оно было внесено в одну из двух гробниц, существовавших уже к этому времени выше террасы, в каждой из которых было достаточно места (по его мнению, вероятнее всего это гробница VI). Согласно этой интерпретации, незаконченная гробница была заказана самим Дарием. С этого момента данная идентификация рассматривалась как непреложный факт в большинстве научных публикаций и в путеводителях.

Тем не менее остается еще много сомнений, и сегодня, когда эта идентификация принята, ее сопровождает по крайней мере один вопросительный знак. У двух немецких археологов, В. Кляйсса и П. Кальмейера, возникли затруднения с датировкой в результате исследований местности, проведенных в 1973 году и опубликованных в 1975 году. Решив выполнить теоретическую реконструкцию первоначального плана некрополя (рис. 14), они высказались против общепринятой датировки, основываясь на тщательном археологическом, стилистическом и иконографическом анализе. Согласно их мнению, сооружения не датируются 330 годом, так как техника постройки была очень близка к методам построения гробницы V. Из этого они заключили, что она была первой попыткой построения гробниц после того, как царей перестать хоронить в Накш и - Рустам. Но эта попытка завершилась техническим фиаско, следствием которого явился выбор места у обрыва выше террасы. Их заключения не были приняты единогласно: не придерживаясь утверждения, что речь идет о гробнице Дария III, другой археолог, М. Роаф, несколькими годами позже (1988), оценил, что стиль резьбы более поздний, и "датировка памятника второй половиной ахеменидского периода будет более вероятной" (стр. 146-147).