Александр Шубин - Мифы советской страны

И бескровность Февральской революции, и паталогическая жестокость революционеров – однобокие мифы.

Когда правительство было разогнано восставшими, в ночь на 28 февраля, ВКГД уведомил командующих фронтами, что «правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной Думы». Генералы не приняли никакого участия в свержении действующего правительства. Так что пока никаких признаков их участия в «перевороте» не было.

28 февраля сопротивление сторонников старого режима в столице практически прекратилось. "Государственная Дума стала символом победы и стала объектом общего паломничества" [88] Милюков П. Указ. соч. С 456. , – вспоминал Милюков. Лидеры ВКГД выступали перед революционными частями, призывая их к дисциплине и подчинению офицерам. 1 марта войска были приведены в порядок, но только подчинялись они теперь только «революционным» указаниям. Действия депутатов в этих условиях направлены не на разжигание революции, а на прекращение конфронтации.

Затем выяснилось, что воинские части, присягая на верность Думе, реально подчиняются Совету, с которым они были связаны организационно через своих делегатов. Тем более власть Совета распространялась на рабочих, которые выполняли распоряжения депутатов только в том случае, если на это имелась санкция Совета [89] См. Суханов Н.Н. Указ. соч. С.136. . Опираясь на организованные революционные силы, Совет фактически взял власть в столице в свои руки.

Чтобы перехватить влияние у радикалов, Родзянко под давлением депутатов решился наконец подобрать “валявшуюся на мостовой” правительственную власть. Но, понимая, что это означает открытое участие в "мятеже", он был готов взять власть при условии, что члены ВКГД будут "безусловно и слепо" подчиняться его распоряжениям [90] Милюков П. С.457. . Никаких обязательств ему, впрочем, никто не дал, но вопрос формирования нового правительства встал в повестку дня. М. Родзянко и не подозревал, что лидеры господствовавшего в Думе либерального "Прогрессивного блока" уже готовят другую кандидатуру в премьер-министры - более мягкого и уступчивого лидера земского движения князя Г. Львова. Такой премьер, а не "диктатор" М. Родзянко, и был нужен вождям думского большинства.

Но очевидно, что победа революции в Петрограде еще не означала успеха в масштабе страны. По мнению депутата А. Бубликова, "достаточно было одной дисциплинированной дивизии с фронта, чтобы восстание было подавлено. Более того, его можно было усмирить простым перерывом железнодорожного движения с Петербургом: голод через три дня заставил бы Петербург сдаться" [91] Ольденбург С.С. Указ. соч.С.630. . Это мнение авторитетно – ведь именно Бубликов и его сотрудники обеспечили поставку продовольствия в столицу. Но по той же причине у Бубликова есть мотив драматизировать ситуацию. Устроить голод в столице империи – значило только ожесточить ее жителей, вызвать к ним сочувствие провинции. Но все же: могли ли генералы оперативно подавить восстание в столице? Если могли – почему не подавили? Нет ли здесь признаков заранее продуманного заговора?

27 февраля царь отказался согласиться на ответственное перед Думой министерство Г. Львова, о чем его просили великий князь Михаил Александрович, командующие фронтами Н. Рузский и А. Брусилов. Царь считал, что когда идет бунт - уступать нельзя. Но сам факт давления на царя со стороны руководителей армии был для режима чрезвычайно опасен. В условиях начавшейся в столице революции военные решили наконец все же вмешаться в политику.

Начальник штаба Главнокомандующего М. Алексеев тоже обратился к царю с предложением пойти на уступки. М. Алексеев ссылался на генерала Н. Рузского, соглашаясь с ним в том, что "при существующих условиях меры репрессий могут только обострить положение" [92] Там же. С.627. .

Не обращая внимания на эти тревожные обстоятельства, Николай назначил генерала Н. Иванова командующим карательной экспедицией против столицы с диктаторскими полномочиями. Ему придали три роты георгиевского батальона. Другие фронты должны были выдвинуть к Петрограду 3 кавалерийские и две пехотные бригады.

28 февраля каратели начали движение из Могилева в Царское село. Однако генерал Иванов не смог даже соединиться со всеми частями карательного корпуса.

Мог ли Иванов подавить восстание в Петрограде, если бы действовал более решительно? В Гатчине было сосредоточено около 20 тысяч войск, верных старому режиму. На ст. Александровской высадился пехотный полк. На встречу им генерал Н. Потапов выдвинул шесть тысяч революционных солдат, сохранявших дисциплину. Они стали занимать позиции в шести верстах от столицы со стороны Царского села. В Луге восстал гарнизон и принялся громить город, что не помешало им разоружить подошедший эшелон карателей, которые в общем не желали никого карать. В Петрограде уже 1 марта стали приводиться в порядок части восставшего гарнизона. Их боеспособность была не велика. Зато революционеры имели многократный перевес (более 100 тысяч солдат), на их стороне была сильная оборонительная позиция и симпатия населения столицы.