Фред Уинтерботэм - Операция «Ультра»

Однако около 3 часов дня 14 ноября кто-то, по-видимому, допустил промах, и вместо обычного кодового названия города в радиограмме был упомянут город Ковентри. Черчилль находился на каком-то заседании, поэтому я обратился к его личному секретарю и рассказал ему о полученных сведениях. Я указал, что, поскольку расшифрованная радиограмма отправлена истребительному авиационному командованию, я не сомневаюсь, что оно обратится к премьер-министру с вопросом, что делать, и это будет мучительное решение. До налета оставалось примерно 4–5 часов. Лететь самолетам противника придется дальше к северу, и они пересекут побережье не раньше наступления темноты. Я попросил личного секретаря позвонить мне, когда будет принято решение, потому что, если Черчилль решит эвакуировать Ковентри, пресса и вообще все узнают, что нам стало заранее известно о налете, и необходимо будет принять какие-то меры, чтобы не выдать источник информации. Сидя в своем кабинете, немного усталый после бессонной ночи, прошедшей в условиях жестокой бомбардировки, я представлял себе, что, если каждый попытается выбраться из города за оставшиеся несколько часов наступит полный хаос, а если из-за погоды или еще по какой-либо причине налет отложат, мы напрасно подвергнем опасности источник нашей информации. Я полагал, что премьер-министр с кем-то посоветуется, прежде чем принять решение. Во всяком случае, наши военно-воздушные силы имели достаточно времени, чтобы привести в действие такие контрмеры, как создание помех всем навигационным средствам, которые могут применить немцы. В конечном счете было решено только привести в готовность все службы: пожарные команды, «скорую помощь», полицию, охрану, а также подготовиться к созданию ложных пожаров. Это страшное решение (такие решения иногда приходится принимать на высшем уровне во время войны) было безусловно правильным, но я радовался, что не мне приходится его принимать. Официальная история гласит, что министерство авиации было предупреждено о налете за два дня. Что касается «Ультра», то время налета было известно точно.

Был еще один налет, о котором мы узнали через «Ультра». Он вызвал второй большой пожар в Лондоне в декабре 1940 года.

С точки зрения «Ультра» начало 1941 года было разочаровывающим. Перехват информации не помогал нашим попыткам остановить огромные силы «стран оси». Но все же полученные сведения дали Черчиллю точную картину общей стратегии Германии и сообщили некоторые подробности подготовки ее к нападению на Россию. Очевидно, речь шла о прорыве в юго-восточном направлении к остро необходимым для Германии русским нефтепромыслам. Я думаю, можно смело сказать, что именно в результате этой информации Черчилль был готов отчаянно бороться за сохранение наших позиций на Ближнем Востоке. Итальянская угроза Египту была блестяще отражена, и победа генерала Р. Н. О'Коннора у Сиди-Барани, где была взята в плен большая часть итальянской армии, дала столь нужный стимул нашему моральному духу. Но из Берлина поступали тревожные сообщения. Радиограммы «Ультра» указывали на новое сосредоточение немецких войск в Южной Румынии (Гитлер уже заставил Румынию и Болгарию стать государствами, подвластными новому рейху) и до сих пор свидетельствовали о наращивании сил против России. Потом обмен радиограммами между немецким генералом в Румынии и Берлином показал, что затевается нечто другое. Ответ дала директива Гитлера командующему войсками в Южной Румынии, одна из немногих перехваченных нами военных директив фюрера, в которой предписывалось подготовиться к движению в южном направлении через Болгарию для нападения на Грецию.

Было похоже, что Гитлер, не надеясь больше на итальянцев на Средиземном море, намеревался сам охранять свой южный фланг на Ближнем Востоке от англичан, чтобы обеспечить успех своей русской авантюры.

Именно эта информация «Ультра» побудила Черчилля послать миссию в Грецию, чтобы выяснить, намерены ли греки воевать. Когда они приняли такое решение, премьер-министр (хотя наши силы на Ближнем Востоке и без того были растянуты) рассудил, что «если греки сами решили воевать, мы должны разделить их испытания». Шансы на то, чтобы помешать вступлению немцев в Грецию, были явно невелики, и для командующего Ближневосточным командованием генерала Арчибальда Уэйвелла это означало дальнейшее ослабление наших войск в Киренаике. Это было политическое решение, которое дорого нам обошлось. В начале февраля нас ждал второй удар. Гитлер, видя низкое моральное состояние итальянской армии, понял, что необходимы решительные меры, чтобы заставить итальянцев воевать. Еще в декабре 1940 года он направил 10-й авиационный корпус под командованием Кессельринга в Сицилию, чтобы помочь итальянцам препятствовать нашему судоходству в Средиземном море, а теперь перехваченная радиограмма «Ультра» штабу люфтваффе сообщала ему и нам, что генерал Роммель вступит в командование частями немецкой армии, посылаемыми в Северную Африку. Неужели победа О'Коннора над итальянцами 7 февраля 1941 года сведется на нет? В середине февраля из радиограммы «Ультра» в Берлин нам стало известно, что Роммель прибыл в Триполи. Наше единственное знакомство с Роммелем состоялось в 1940 году, во время битвы за Францию, когда в одной из коротких стычек его танки были обращены в паническое бегство. Теперь нам предстояло узнать его лучше, и Черчилль, генерал Уэйвелл и все, кто имел доступ к «Ультра», понимали, что нам придется воевать против немецкой военной машины на двух новых фронтах. В ответ на записку Черчилля ко мне, содержавшую вопрос, как скоро можно ожидать прибытия немецких войск в Киренаику, я послал ему радиограммы германского верховного главнокомандования, сообщавшие Роммелю примерные даты прибытия в Триполи войск из Германии, которые должны войти в состав немецкого Африканского корпуса. 5-я легкая моторизованная дивизия должна прибыть в апреле, а 15-я танковая дивизия — в мае. Предстояли танковые сражения в пустыне.