Фред Уинтерботэм - Операция «Ультра»

Следующее важное распоряжение Геринга поступило 1 августа 1940 года и подтвердило это мнение. Он приказывал люфтваффе разгромить английские военно-воздушные силы любой ценой и как можно скорее. «Великий» Геринг наконец добился своего. Теперь его мечты стать следующим фюрером могущественной германской империи непременно должны были сбыться. Весь мир будет бояться его воздушных флотов. В отличие от Гитлера он не испытывал ни восхищения, ни страха перед англичанами. Когда мне приходилось с ним встречаться, он всегда проявлял хвастливую надменность головореза, кроме одного случая, когда его туша застряла в узких дверях маленького бара в Нюрнберге. Только находчивость моего спутника, открывшего вторую половину двустворчатой двери, спасла положение, хотя и не рассеяла смущение Геринга. Я знал, что Геринг не в ладах с Розенбергом, которого считал пустым мечтателем. Теперь Герингу представилась возможность отомстить за поражение Германии в первой мировой войне, во время которой он был заместителем командира знаменитой истребительной эскадрильи Рихтгофена.

Операция «Морской лев», очевидно, была обречена. Корпус № 3 был усилен авиаторами и гражданскими переводчиками. Следует помнить, что «Энигма» была шифром высшего класса и корпус № 3 не занимался шифровками низшего разряда или шифром германской службы безопасности, который применяла немецкая шпионская сеть в Англии, начавшая теперь активно пользоваться радиопередатчиками.

В августе началось сосредоточение барж. Было ясно, что если за воздушным сражением должно последовать вторжение с моря, то потребуется огромное количество морских транспортных средств. Из сообщений «Ультра» было также ясно, что германская армия имела туманное представление о том, что в действительности требуется для крупной десантной операции. Германский флот приступил к сбору барж, которые находились на реках континента, — от больших самоходных, курсирующих по Рейну, до мелких, обычно переправляемых группами по три-четыре мощными буксирами главным образом по французским и бельгийским рекам и каналам. Однако вскоре оказалось, что имеющихся барж недостаточно, и радиограммы «Ультра» отражали лихорадочные поиски в Германии, Голландии, Бельгии и Франции судов всех видов. Когда началось сосредоточение барж, выяснилось, что в их числе недостаточно самоходных. Последовало еще одно паническое распоряжение, переданное через «Ультра», об изыскании подходящих двигателей, по их тоже, по-видимому, было недостаточно, и в некоторых случаях устанавливались авиационные двигатели. Радиограммы стали язвительными и начала вырисовываться общая картина крайней спешки в организации вторжения. Можно себе представить, что неразбериха, очевидная даже для нас, должна была поставить перед Гитлером вопрос: состоится ли вторжение вообще? Я знал от генерала Исмея, что такая мысль возникла и у Черчилля, хотя он, разумеется, не мог заявить об этом публично. Однако еще 10 июля он сообщил кабинету, что считает вторжение с моря маловероятным, так как «это была бы крайне опасная и самоубийственная операция, подвергающая большую армию превратностям моря при наличии наших многочисленных вооруженных патрульных сил». Выводы Черчилля были правильными, но не по тем причинам. Он считал, что вторжение немцев потерпит неудачу не из-за плохой его организации, а потому, что немцев остановит наш флот. Черчилль до сих пор не понимал, что военно-морские силы не могут действовать в замкнутых водах против базирующейся на суше авиации противника. Черчилль и штаб военно-морских сил еще не имели опыта Крита и Сингапура, который преподал им урок и фактически изменил всю структуру британского флота. Дни линкоров были сочтены. Если бы во время битвы за Англию были уничтожены наши военно-воздушные силы, ни один корабль британского флота, каким бы отважным он ни был, не выдержал бы ударов, которые люфтваффе могли бы наносить из Франции, Бельгии и Голландии.

В начале августа я высказал начальнику разведывательного управления министерства авиации мнение, что, поскольку в предстоящих воздушных сражениях время будет дорого, небольшое подразделение при истребительном авиационном командовании избавит министерство авиации от отправки радиограмм «Ультра» маршалу авиации Даудингу в его штаб в Стэнморе. Начальник разведывательного управления был со мной вполне согласен, и мы оба признали, что это обеспечит секретность и позволит посылать Даудингу и его пунктам наведения только те радиограммы, которые им действительно нужны. Ответственный офицер мог бы следить, чтобы радиограммы получали только те, кому положено, и чтобы соблюдались правила обращения с секретными документами. Все получилось очень хорошо. СПС разместилось в звуконепроницаемой комнате — в «норе», как называли глубокий подземный командный пункт в Стэнморе, — и получило прямую телетайпную связь с корпусом № 3. Я также ввел в курс операции «Ультра» командующего 11-й группой вице-маршала авиации Кейта Парка и его офицеров наведения, чтобы они знали, о чем говорит Даудинг, когда мы начнем заблаговременно получать сведения о готовящихся налетах. 11-я группа, в которую входили все истребительные эскадрильи на юге Англии, должна была принять на себя главные удары авиации противника.