Вольдемар Балязин - Семнадцатый самозванец

Через четыре дня она не пришла, и задетый за живое, архиепископ послал лекарке рубль денег и на словах передал благодарность и благословение.

Однако того, что произошло, Варлаам не забыл, но, вспоминая, испытывал досаду - за то, что вдова более не пришла к нему, и благодарность - за то, что излечила его.

Когда же Варлаам узнал, что с Соломонидой и её сыном приключилась беда, то сразу же решил помочь им. Варлаам велел Терентию и монахам согнать своевольных божедомов к крыльцу владычных палат и стал ждать.

* * *

Братия, сидя под дождем, на голой земле, изрядно замерзла и до костей промокла. А ко всему прочему, оголодав, вконец приуныла.

Лишь близко к вечеру, когда убогие начали в голос плакать и причитать, Варлаам вышел на крыльцо.

Стоя под дощатым навесом, он долго молчал, тяжело глядя на плачущих, копошащихся в грязи божедомов, и затем спросил тихо:

- Миряне или же пастыри могут сказать, что есть колдовство?

- Пастыри! Пастыри! - дружно закричали юроды. - Пастыри на то нам, неразумным от господа и дадены, чтобы нас, глупых, вразумлять и судить!

И мгновенно сообразив, что вслед за сим должно последовать, божьи люди поползли в стороны, оставив сидеть насупротив владыки заводчиков и начальных людей сей великой смуты - Васю Железную Клюку и двух злосчастных странниц.

Варлаам, возвысив голос, сказал:

- А ежели вам ни богом, ни царем не дано судить, как же вы посмели пожечь у сирой вдовицы дом? Как же посмели на такое воровство пойти и столь неистовый разбой учинить?

- Видение было, батюшко, милостивец, видение! - запричитали странницы, указуя на Васю.

- А отколе ведомо вам, скудные умом, что было юроду именно от господа видение? - спросил Варлаам грозно. - А не было ли то видение бесовским наваждением, а? И не от господа, а от дьявола?

- Охти, нам, несчастным! Наваждение! Истинно наваждение! схватившись руками за головы и раскачиваясь, запричитали старухи.

- А теперь, - жестко произнес Варлаам, - слушайте, что я вам скажу. Завтра же поутру все, кто стрелецкой женки Соломонидки избу валил, новую избу и строения ставить начнете. И пока то дело не кончите, ни на одну паперть пущать никого из вас не велю. А будете убожеством и бедностью отговариваться - велю воеводе всех вас в тюрьму метнуть, и в колодки забив, водить по базару, пока Соломонидке на избу денег не насобираете. А чтоб вами безвинно обиженная женка с мальчонкой своим не скиталась меж двор, вы мне Соломонидку беспременно завтра же сыщите. И пока избу ей не сладите, пусть она у меня на подворье с сынишкой своим поживет.

- Где же, милостивец, нам, убогим, ту женку отыскать? - застонали божедомы.

- Знали как воровать, знайте и как ответ держать! - совсем уже грозно произнес владыка и, повернувшись резко, ушел в палаты.

* * *

Серым рваным комом выкатилась нищая братия со двора и стала промеж себя судить да рядить, как бы без особого труда выполнить наказ владыки. Вася Железная Клюка - дурак-дурак, а сообразил: со всех, кто избу палил, поровну деньги собрать, а так как было их десятка три, то ежели по гривне с каждого взять, будет три рубля. А за три рубля плотники вологодские не только избу с сараем - церковь сладят. И хотя после этого долго ещё многие стенали: "Отколе же такие деньжищи взять, гривенник-та?" Каждый хорошо знал, поищи юроды у себя в кушаках да в кисах - не только гривенник, а и червонец найдут. Что же касается второго наказа владыки - немедленно отыскать Тимошку с Соломонидкой, то и здесь нашлись люди, сразу же сообразившие, что найти их может либо учитель Тимошки, либо товарищ его Костка - конюхов сын.

Поручив Васе Клюке собирать деньги и отправив двух главных виновниц Авдотью да Аграфену к Косте и отцу Варавве, нищие расползлись по своим норам, проклиная и Васю, и странниц, и собственное свое скудоумие, и тихо, с бережением - непреклонного вологодского архипастыря.

На следующий день спозаранку Вася Клюка двинулся в обход нищей братии. Когда он, как и во все прочие дни, появился у владычного собора, там сидели только те нищие, которые в поход на анкудиновский двор не ходили и потому ничего Васе должны отнюдь не были. Вася беспомощно огляделся и заплакал.

- Сколь верст до ведьминого двора? - вдруг спросил Васю безрукий стрелец Кузьма. Вася перестал плакать и, разведя руками, сказал:

- Кто ж их ведает, может, три версты, а может - четыре.

- Так ты теперь десять раз по четыре версты оббежишь, пока три рубля соберешь, - сказал Кузьма и захохотал. И вся нищая братия вслед за Кузьмой захохотала весьма обидно.