Гровер Ферр Array - 1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

Астров также сообщил, как в 1930 году в его присутствии Бухарин стал говорить об убийстве Сталина как о «законном желании», но предупредил: на эту тему не следует высказываться там, где присутствует много людей, поскольку о том «может узнать ГПУ». [24] «…Ни разу не говорилось относительно террора». Стенограмма очной ставки Н.И. Бухарина с В.Н. Астровым в Политбюро ЦК ВКП(б) 13 января 1937 года. // Источник. 2001. № 2. С. 94. По словам Астрова, хотя в своем кругу «правые» довольно часто обсуждали вопрос об убийствах (т. е о терроре), ему довелось лишь один раз — во время охоты под Звенигородом летом 1931 или 1932 года — услышать лично от Бухарина, как тот прямо и недвусмысленно «заявил о необходимости убить Сталина». [25] Там же, с. 91. Последнее утверждение и есть та самая фальсификация, о которой Астров писал в 1989 и 1993 годах.

Важно поэтому не только то, от чего Астров отрекся в последующие годы, но и то, от чего он не отказывался никогда и ни при каких обстоятельствах. К числу таких признаний относятся его утверждения, что «рютинская платформа» написана Бухариным и другими лидерами «правых» и что «правые» вошли в сговор с троцкистами. Астров не отказался от обвинений Бухарина в двурушничестве и призывал к нему других «правых» поддерживать на словах линию партии и оставаться в ее рядах, но на деле вести работу по сколачиванию оппозиции. И сам Бухарин признавал, что поступал таким образом. [26] Там же, с. 91.

Кроме того, Астров не отрицал как то, что «правые», в том числе бывшие слушатели бухаринских лекций в Институте красной профессуры, считали убийства допустимым методом политической борьбы, так и то, что Бухарин использовал всевозможные иносказания, лишь бы не произносить слов «убийство» или «террор». И лишь от одного-единственного утверждения Астров отрекся многие годы спустя — от обвинений Бухарина в том, что тот говорил о необходимости убить Сталина. [27] «…Ни разу не говорилось относительно террора». Стенограмма очной ставки Н.И. Бухарина с В.Н. Астровым в Политбюро ЦК ВКП(б) 13 января 1937 года. // Источник. 2001, № 2. С. 92.

На очной ставке Астров поправил свои показания, данные на допросе, уточнив, что в разговоре о Сталине Бухарин употребил слово «убрать», а не «убить». Дело, однако, в том, что «убрать» — известное словечко, пущенное когда-то в оборот Троцким. Поначалу оно террористического акта не подразумевало, но со временем стало синонимом слова «убить», поскольку все оппозиционеры пришли к пониманию того, что бороться, а тем более победить Сталина «нормальными» партийными методами невозможно. Поэтому, строго говоря, Астров на очной ставке не утверждал, что Бухарин открыто выступал за убийство Сталина, но для описания бухаринских взглядов воспользовался не чем иным, как известным эвфемизмом Троцкого.

Однако очная ставка интересна рядом других особенностей. Из них здесь стоит упомянуть о настойчивых заверениях Астрова в правдивости своих слов и о вопросах, интересовавших лично Сталина.

Так, на очной ставке между присутствовавшими произошел такой обмен репликами:

«СТАЛИН. Я сегодня Радека спросил, добровольно ли он давал показания. Как допросить — от этого многое зависит. Хочу Астрова спросить об этом же.

АСТРОВ. Абсолютно добровольно. Я подал заявление с просьбой разрешить мне дать свои показания. Мне это разрешение было дано…

ЕЖОВ. Сапожников добровольно написал заявление, Астров сам написал, Цейтлин, не дождавшись следователя, сам написал. На воле все были». [28] «…Ни разу не говорилось относительно террора». Стенограмма очной ставки Н.И. Бухарина с В.Н. Астровым в Политбюро ЦК ВКП(б) 13 января 1937 года. // Источник. 2001, № 2. С. 101–102.

В 1943 году Астров вернулся к своим обвинениям и подтвердил их правдивость:

«Позже, в декабре 1943 года, в личном письме Л.П. Берии (оно хранится в деле) В.Н. Астров ставил свое поведение в особую заслугу, подчеркивал, что он способствовал «разоблачению» не только Н.И. Бухарина, но и А.И. Рыкова, других «правых», и на этом основании просил своего могущественного адресата оказать содействие в восстановлении его в партии». [29] Известия ЦК КПСС. 1989, № 5. С. 84.

Подведем итог: ни в 1989-м, ни даже в 1993 году, когда Советского Союза уже не существовало, Астров не отказался от большей части своих обвинений, выдвинутых против Бухарина и других «правых». Астров настаивал: свои показания он давал не по принуждению, хотя ни в 1989-м, ни в 1993 годах слова о пытках и запугивании ни у кого не вызвали бы желания усомниться в их правдивости.