Елена Коровина: Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир

Прошли века, и к празднованию 600-летия со дня рождения гениального поэта решено было провести реставрацию церкви Сан-Франческо в Равенне. Весной 1865 года строители пробили одну из стен и нашли деревянный ящик с вырезанной надписью: «Кости Данте положил сюда Антонио Санти в 1677 году». Кто такой этот Антонио, не был ли он в родстве с семейством живописца Рафаэля (ведь тот тоже был Санти, хоть и скончался еще в 1520 году), неизвестно, но находка стала международной сенсацией. Останки Данте в присутствии представителей разных стран перенесли в мавзолей Данте в Равенне, где они и покоятся до сих пор.

Но если вы думаете, что не настало время сенсации номер два, то вы ошибаетесь. Правда, ждать пришлось долго – еще полтора века. В 1999 году в Национальной библиотеке Флоренции решено было провести небольшую реконструкцию. Рабочие, передвигая стеллажи, обнаружили среди редких книг, упавших на пол, конверт с… прахом Данте. Да-да, в конверте размером 11,5 на 7 сантиметров лежал пепел и бумага в черной рамке с печатями Равенны, подтверждающими: «Это прах Данте Алигьери». Вызванный тут же глава Итальянского общества Данте Франческо Маццони (интересно, что все приближенные к поэту оказываются своеобразными «францисканцами») пришел в ужас. Впрочем, когда мистический трепет прошел, он попытался поразмышлять логически: если существует некремированное тело, то откуда взяться пеплу?! И откуда вообще появился конверт в библиотеке?! Между прочим, рабочие, суеверно крестясь, божились, что они уже перебирали этот стеллаж и никакого конверта там не было. По страницам мировых газет уже поползли версии о том, что мистический Данте сам подбросил конверт, дабы пошутить или попугать – тут версии расходились.

Доктор Франческо Маццони, конечно, знал о мистической славе Данте, но все-таки предпринял собственное расследование. И вот что он выяснил. В 1865 году, на 600-летие поэта, гроб с обретенными останками выставили на всеобщее обозрение. Стоял он на ковре. После церемонии скульптор Энрике Пацци бережно свернул ковер, думая, что на нем могли остаться частицы праха и негоже бросать их как попало. Так что ковер сожгли. Пепел запечатали в шесть конвертов. И на каждом почтенный нотариус Сатурнино Малагола проставил печати и надписал ничтоже сумняшеся: «Это прах Данте Алигьери». И что еще характерно: конверты после церемонии отослали из Равенны во Флоренцию – все-таки Данте был родом оттуда.

После расследования доктора Маццони итальянцы вспомнили, что несколько лет назад в здании флорентийского сената был найден конверт с такой же надписью. Правда, тогда это сочли чьей-то глупой шуткой. Так что теперь дело за малым – найти оставшиеся конверты. И никакой мистики.

Впрочем, так уж и никакой?.. Почему-то папа Лев Х был уверен, что Данте мог бы явиться с того света? Откуда у него основание для такого ошеломляющего заявления?

Оказывается, еще в 1322 году, через восемь месяцев после смерти, поэт проделал нечто подобное. Тогда его семья сильно горевала, ведь их кормилец скончался внезапно, не успев отослать издателю окончание «Божественной комедии» – 35 песен из «Рая», за которые издатель пообещал выплатить семье гонорар. Сыновья рьяно искали рукопись, ведь они знали, что отец закончил ее. Но он жил в изгнании и в вечном страхе ареста. Поэтому неудивительно, что он спрятал рукопись в надежный тайник.

То, что случилось дальше, – одна из самых таинственных историй в мире искусств. Вот что написал старший сын Данте – Якопо Алигьери: «Ровно через восемь месяцев после смерти отца, на исходе ночи он сам явился ко мне в белоснежных одеждах… Тогда я спросил… где спрятаны песни, которые мы тщетно ищем уже столько времени? И он… взял меня за руку, провел в горницу и указал на стену: «Здесь вы найдете то, что ищете!»

Очнувшись, Якопо кинулся к стене, откинул циновку и обнаружил тайную нишу, где и лежала рукопись. Выходит, великий Данте все же смог прийти из горнего мира в наш. Но если он поступил так однажды, то почему бы ему не приходить сюда и потом? Может, потому папа Лев Х сделал в свое время такое заявление?..

Этот заговор уникален в своем роде: в первый и последний раз мятеж в Венеции поднял ее собственный глава – венецианский дож. На современников это произвело самое удручающее впечатление. И венецианцы постарались забыть его имя на 400 лет – вплоть до середины XVIII века. Но и тогда его вспоминали с трудом, даже не знали, как правильно звучало имя изменника – то ли Марин Фальеро, то ли Фальери. В конце концов остановились на венецианском диалекте – Марино Фальер. Но в начале XIX века его имя подняли на щит романтики. Для них оно означало не предателя, а борца с тиранией, ведь он выступил против всесильных властей города-государства.