Пауло Коэльо - Пятая гора

Он вспомнил слова наместника о том, что страх бесполезен. Однако уснуть ему не удавалось. "Мне нужны силы и спокойствие. Пошли мне сон, пока это возможно".

Он решил воззвать к ангелу, но понял, что может услышать то, что ему совсем не понравится, и передумал. Он спустился вниз, чтобы немного успокоиться. Еще не были развязаны узлы с пожитками, которые вдова приготовила для побега.

Он подумал было пойти к ней в комнату. Ему вспомнилось, что сказал Господь Моисею перед сражением: "И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее".

Они еще не были близки. Но эта ночь выдалась особенно тяжелой, и момент был неподходящим.

Илия решил развязать котомки и разложить все вещи по своим местам. Он обнаружил, что, кроме немногих одежд, в узелке вдовы были также инструменты для написания букв Библоса.

Он взял нож, смочил водой небольшую глиняную табличку и принялся выводить буквы. Он научился писать, наблюдая, как работает вдова.

"Как это просто и удивительно!" - подумал он, стараясь отвлечься. Не раз, идя за водой к колодцу, он слышал разговоры женщин: "Греки украли у нас самое важное изобретение". Илия знал, что это не так. Добавив гласные, греки преобразовали алфавит и сделали его доступным всем народам. Кроме того, они назвали собрание пергаментов "библиями" в честь города, где изобрели алфавит.

Греческие библии писались на пергаментах - особым образом вычиненной телячьей коже. Илия считал, что это очень хрупкий материал. Кожа не так прочна, как глиняные таблички, и ее легко потерять. Папирусы рвались от того, что их часто брали в руки, и портились от воды.

"Библии и папирусы недолговечны. А глиняные таблички уцелеют", - размышлял он.

Если Акбар не будет разрушен, он скажет наместнику, что необходимо записать историю страны и сохранить глиняные таблички для будущих поколений. Тогда, даже если ассирийцы убьют финикийских жрецов, хранящих в памяти историю своего народа, труд воинов и поэтов не будет забыт.

Илия долго забавлялся, выписывая одни и те же буквы в разном порядке. Когда из них складывались разные слова, Илия искренне удивлялся. Это занятие развеяло его тревогу, и он снова лег спать.

Он проснулся от грохота. Дверь в его жилище выбили и швырнули вниз.

"Это не сон, и это не воинство Божие".

Из всех углов отделялись тени. Они выкрикивали что-то как безумные на непонятном ему языке.

"Ассирийцы".

Двери падали, мощные удары крушили стены, крики врагов смешивались с мольбами о помощи, доносившимися с площади. Он попытался подняться, но одна из теней повалила его на пол. Внизу раздался глухой треск.

- "Пожар, - пронеслось у Илии в голове. - Они подожгли дом".

- Это ты, - услышал он чьи-то сказанные на финикийском языке слова. - Ты главный. Спрятался в доме женщины, как трус.

Он посмотрел в лицо говорящего. Пламя освещало комнату, он увидел длиннобородого мужчину в доспехах. Да, это были ассирийцы.

- Вы напали на нас ночью? - спросил он в смятении.

Но мужчина не ответил. Илия увидел, как в воздухе сверкнул меч. Один из воинов рассек ему кожу на правой руке.

Илия закрыл глаза. В одно мгновение перед ним пронеслись сцены его жизни. Он снова играл на улицах родного города, впервые отправился в Иерусалим, вдыхал запах распиленного дерева в плотницкой, вновь грезил о морских просторах и людях, одетых так, как одеваются только в портовых городах. Бродил по долинам и горам Земли Обетованной, вспоминал, как впервые увидел Иезавель. Она казалась совсем девочкой и очаровывала всех. Он вновь был свидетелем убиения пророков, опять слышал голос Бога, повелевавший ему идти в пустыню. Он снова увидел глаза женщины, которая ждала его у ворот Сарепты (жители называли город "Акбар"), и понял, что сразу полюбил ее. Он еще раз поднялся на Пятую Гору, воскресил ребенка, и народ принял его как судью и мудреца. Он смотрел на небо, где одно созвездие быстро сменяло другое, удивлялся тому, как в одно мгновенье Луна прошла четыре фазы, ощущал холод и жару, осень и весну, снова был под дождем и вспышками молний. Облака без конца меняли свои очертания, реки неизменно несли воды по одному и тому же руслу. Он вновь пережил день, когда заметил первые ассирийские шатры. Увидел ангелов, огненный меч на пути в Израиль, буквы на табличках, пережил бессонницу, и ...

...снова оказался в настоящем и думал о том, что происходит внизу. Нужно во что бы то ни стало спасти вдову и ее сына.