Игорь Прокопенко: Бывшие «сёстры» [Зачем разжигают ненависть к России в бывших республиках СССР?]

19 августа 1991 года в Москву вошли танки и бронетранспортеры. Под телетрансляцию «Лебединого озера» народу сообщают: президент СССР Горбачев недееспособен и пока находится в Форосе. Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) берет власть в свои руки ради сохранения страны.

Четыре дня противостояния. Живая цепь защитников у Белого дома. Первые погибшие. Переход армии на сторону народа. И наконец, провал путча. Ельцин на танке как символ демократии, решительности и силы. Ликование победителей. Воскресшие надежды на великое будущее разрушились о трагическое настоящее: страна будто опять была разделена на белых и красных, республики разбегаются по национальным квартирам.

До Беловежских соглашений остается четыре месяца. Крах империи под названием Советский Союз состоялся.

В воскресенье, 8 декабря 1991 года, в Беловежской Пуще в правительственной резиденции «Вискули», руководители Беларуси, Украины и России вынесли и подписали приговор Советскому Союзу.

Из Соглашения об образовании СНГ: «Союз ССР как субъект международного права и как геополитическая реальность прекращает свое существование…»

Белорусский лидер Станислав Шушкевич должен сообщить об этом президенту СССР Михаилу Горбачеву, а Борис Ельцин – Джорджу Бушу. Так вышло, что Ельцин дозвонился до Белого дома раньше, чем Шушкевич до Кремля. По злой иронии, первым о распаде великой державы узнал президент США.

Многим тогда казалось, что быстрый и безболезненный развод в семье бывших братских народов станет залогом мира и благоденствия на всем постсоветском пространстве, однако вышло все совершенно иначе. Распад Союза сопровождался борьбой за власть, которую вели местные элиты. В политических играх на кон были брошены судьбы целых государств.

Игры патриотов повсюду велись без правил. Пешками в этой игре оказались целые народы бывших союзных республик, не по своей воле втянутые в кровопролитные междоусобные войны.

В 1992 году россияне мало задумываются о проблемах бывших союзных республик. Умы жителей страны заняты совсем другими заботами: трагическими событиями, разворачивающимися на Кавказе, переходом к рыночной экономике, либерализацией цен, резким падением уровня жизни населения. Также совсем скоро Россия втянется в огонь гражданской войны в другой точке бывшего Союза – в Приднестровье.

На границах России неспокойно. На этом фоне терроризм, словно печать дьявола, отметил начало XXI века. В стране – время массовых похорон. Нам объявлена война, тотальная, жестокая и полномасштабная. Россия проигрывала ее столько раз, сколько хоронила своих детей. Но возмездие неотвратимо, и «псы террора» нашли свою смерть.

Недавно историки и социологи решили проанализировать, насколько неизбежен был распад Советского Союза, и выяснилось неожиданное. Оказывается, у наших народов были все шансы остаться в едином государстве. Уже мало кто помнит, но на референдуме в марте 1991 года совершенно официально более 77 % граждан проголосовали за сохранение Советского Союза. Но через четыре месяца, вопреки воле большинства проголосовавших, он был ликвидирован.

Сейчас модно ругать Советский Союз за дефицит, за невозможность «съездить в Париж по делу срочно», за автомобиль, который при советском строе был роскошью. Однако прошло много лет, и вот автомобиль – давно не роскошь, а в магазинах завались колбасы. Казалось бы, все несбыточные в советское время мечты осуществились, но выяснилось, что от распада ждали совсем другого. Поэтому многим сегодня так хочется заново увидеть, как же в Союзе все было на самом деле.

Хроникальные кадры, сделанные в далеком 90-м году в самом центре Москвы, показывают людей, вышедших на митинг, потому что они устали от советской системы, устали от престарелых генсеков, от их обещаний скорого светлого будущего, от бюрократизма, цензуры и погони за дефицитом, который изредка, как тогда говорили, выбрасывался на прилавки. Чего только стоят одни очереди в магазинах, которые приходилось выстаивать, чтобы достать мало-мальски приличную обувь. И такие очереди в советские годы выстраивались буквально за всем – от дефицитного финского сервелата до туалетной бумаги. Перемен к концу восьмидесятых хотела вся страна, поэтому чуть ли не из каждой форточки звучала популярная в то время песня Виктора Цоя.

Перемен доверчивым советским гражданам хотелось настолько, что они с радостью ходили на митинги новоявленных демократов и слушали примерно такие речи, призывающие не столько к реформам, сколько к развалу страны: «Вместо провозглашенного принципа права наций на самоопределение мы имеем фактически унитарное государство имперского типа, где произвольно перекраивались и определялись границы национально-территориальных образований».