Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

В ходе этой кампании римляне вооруженным путем противостояли нонтийцам, в частности посланному в Каппадокию стратегу Митридата VI Архелаю ( Frontin . 1.5.18) [51] Glew D. Mithridate [iupator and Rome: a Study of the Background of the First Mithridatic War // Athenaeum. 1977. Vol. 55. P. 389. Здесь подвергается сомнению вооруженное столкновение Митридата и Рима. Ср.. однако: McGmg B. The Foreign Policy… P. 78. . Свидетельство Юстина о вступлении в войну с Римом через 23 года после начала царствования Митридата, приуроченное им к Первой Митридатовой войне, вполне может относиться к эпизоду с Суллой и Архелаем, поскольку римские историки по-разному датировали противоборство римлян и Митридата: одни считали, что царь воевал с Римом в течение 46 лет ( Justin . XXXVII. 1.7), другие - 40 лет ( App . Mithr. 112). Разница в шесть лет зависела от того, какое событие брали за начало или конец противоборства: либо это утверждение в Каппадокии (102 г.) или Пафлагонии (108 г.), либо это потеря Митридатом родовых владений (69-68 гг.) и гибель в 63 г. на Боспоре (см. ниже).

За начало войны с Римом можно принять и указанный вооруженный конфликт с Суллой, ибо разница между ним и официальной датой начала Первой войны с Римом составляет те же шесть лет. Тогда первый год единоличного правления Митридата VI падает на 117 г. до н. э., когда, вернувшись в Понт, он сместил регентшу-мать, упрятал ее в темницу и там убил. Вот почему в делосских посвящениях ее имя не фигурирует вообще. Чуть позже, может быть между 113-111 гг., он расправился и с братом Хрестом. Следовательно, если справедливо относить восшествие на престол Митридата Евпатора к 123/122 гг., о чем говорилось выше, то семь лет изгнания молодого царя должны приходиться на 123-117 гг. За эти годы оппозиционные силы могли выдвинуть Хреста в качестве законного престолонаследника. Поэтому по возвращении Митридат Евпатор вынужден был какое-то время мириться с его соправитсльством. Что до автономной меди Амиса и Синопы с портретом молодого царя от 120-111 гг., то она не может свидетельствовать против его семилетнего отсутствия. Ведь в точности неизвестно, когда на протяжении 10 лет чекана начался выпуск этих монет. Не исключено, что к нему приступили тотчас после возвращения царя в 117 г. К тому же Митридат даже во время вынужденного отсутствия официально считался наследником и законным царем Понта, так что монетарии имели полное право помещать его портрет в образе различных божеств на автономные монеты городов. Таким образом, мы не видим веских причин отвергать свидетельство Юстина о семилетнем отсутствии Митридата VI в Синопе.

Если вернуться к анонимной меди, легко заметить, что выпуск монет со шлемом приходится на годы отсутствия молодого царя. Учитывая беспрецедентность в выборе типа, можно предположить, что изображение шапки Персея символизировало семилетнее отсутствие молодого монарха на престоле Понта. Так как Митридата современники воспринимали в образе его покровителя Персея, которого при борьбе с Горгоной шапка, подарок Афины Паллады, сделала невидимым и потому неуязвимым для врагов, изображение одной шапки показывало не только отсутствие, "сокрытие" царя, но и косвенно намекало на его борьбу с оппозицией и потому тайное убежище от козней врагов. Ясно то, что в первые годы Митридат VI действительно столкнулся с огромными трудностями.

Наиболее значительной из них была аннексия римлянами некоторых владений, полученных при Эвергете. Это прежде всего Каппадокия, Галатия, Пафлагония и Великая Фригия ( App . Mithr. 11-13; 15; 56; Justin . XXXVII. 5.3,6). Воспользовавшись ослаблением Понта после убийства Эвергета и решением сената от 123 г., римляне, при содействии ироримски настроенных кругов во главе с царицей-регентшей, вывели Великую Фригию в 120/119 г. из-под понтийского контроля и объявили свободной, а в 116 г., когда на престоле закрепился Митридат Евпатор, демонстративно присоединили к провинции Азия [52] О подчинении Римом Фригии см.: Harris W. War and Imperialism in Republican Rome, 327–70 B. C. Oxford. 1979. P. 152–154; McGing B. Appian, Manius Aquillius and Phrygia // Greek. Roman and Byzantine Studies. 1980. Vol. 21, N 1. P. 41; Idem. The Foreign Policy… P. 68. О потере Пафлагонии, Галатии см.: Reinach T. Mithridates Eupator… S. 47; Ломоури Н. Ю. Указ. соч. С. 75. . Тем самым наносился серьезный урон политической линии Митридата V, направленной на расширение понтийских владений за счет дружбы и союза с Римом. Поскольку Митридат VI Евпатор с самого начала выступил преемником отца во внутренней и внешней политике, то эта акция наносила удар по планам молодого царя добиться суверенитета Понта над всеми землями его предков Отанидов. С другой стороны, в связи со значительным влиянием в Понтийском государстве проримски настроенных слоев, согласившихся на передачу Фригии Риму, Митридат Евпатор не имел еще возможности открыто противопоставить себя римлянам и вынужден был пойти на уступку. Но он не отказался от генеральной линии понтийской политики, которую проводили его дед и отец: молодой царь даже присвоил себе прозвище отца "Эвергет", если справедливо такое восстановление в делосском посвящении за двух братьев (OGIS. 369 = ID, 1560 = Durrbach F . Choix... N 113) [53] Robert L. Tetradrachmes de Mithridate V F.uergéte… P. 160. . В соответствии с этим царь привлек к себе сторонников отца, своих οίφιλοι и οι σύντροφοι, с которыми воспитывался но его повелению, - Дорилая Младшего и Гая [54] Гай, сын Гермея (Plut. Pomp. 42: ID. 1570 = Durrbach F. Choix… N 136d; Chapouthier F. Le sanctuaire des dieux de Samothrace // EAD. 1935. Vol. XVI. P. 32. N 1; Дорилай, сын Филетера (Strabo. X.4.10; XII.3.33; ID. 1572 = Durrbach F. Choix… P. 220. N 136 f; Chapouthier F. Op. cit. P. 32. N 3). См. также: Максимова М. И. Указ. соч. С. 205–208; Ломоури Н. Ю. Указ. соч. С. 75; McGing B. The Foreign Policy… P. 91. , окружил себя греческими военными и государственными деятелями. Как и Эвергет, молодой Евпатор оказывал услуги делосскому храму Аполлона, поощрял храмовый комплекс в Комане. о чем свидетельствуют анонимные монеты, и вообще старался предстать филэллином во внешних и внутренних делах. Следуя политике отца, Митридат не порывал и с Римом, хотя был им унижен. Это мудрый шаг со стороны правителя Понта, ибо у его подданных и союзников создавалась видимость продолжения дружбы с римлянами. А при неизбежности роста территориальных владений царства в будущем конфликт с римскими властями был неминуем. Это давало царю политическое и моральное преимущество, поскольку позволяло заявлять о несправедливости и вероломстве римлян, лишивших своего друга и союзника территорий, на которые у него имелись наследственные права. Именно это явилось в дальнейшем ядром так называемой антиримской митридатовской пропаганды.