Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Стремление царя к филэллинской политике, его покровительство греческим полисам царства и ориентация на восточно-средиземноморский мир способствовали активным связям Амиса и Синопы с Делосом и Афинами. Вопрос этот изучен в литературе подробно, поэтому мы ограничимся лишь указанием на то, что регулярные контакты Амиса и Синопы с восточносредиземноморским миром значительно усилились со второй половины II в. Так, в Аттике с III в. до н. э. по III в. н. э. засвидетельствовано 28 амисских торговцев, шесть амисенцев известно в Северном Причерноморье, три в Милете, по одному на Крите, Родосе, Астипалайс, Оропе, Тарсе. Во второй половине II в. до н. э. на Делосе возникли постоянные торговые представительства Амиса и Синопы. Уроженцы этих городов прибывали туда либо временно как торговцы, либо навклеры, либо постоянно там жили, осуществляя торговые операции в интересах полисов и понтийской знати, заинтересованной в торговле. При этом их потомки воспитывались в делосском гимнасии и жили на Делосе после смерти родителей, продолжая их дело [88] Обстоятельное исследование вопроса проведено М. И. Максимовой (Указ. соч. С. 239 и след.). См. также: Weimert H. Op. cit. S. 120; Mehl A. Uberseehandel von Pontos // Akten des I Hist. — Geogr. Koll. in Stuttgart. 8–9 Dez. 1980: Geographica Historica. 1984. S. 26–32. О связях Афин с Амисом и Синопой см.: Ferguson W. Hellenistic Athens. L.. 1911 ; Rostovtzeff M. I. SEHHW. Vol. I. P. 593; Vol. III. P. 1455–1457; о выходцах из Амиса и Синопы в Афинах см.: Pope H. Foreigners in Attic Inscriptions. Philadelphia. 1947; на Делосе: Couillond M. — T. Exploration archéologique de Delos: Les monuments funéraires de Rhénée. Fase. XXX. P., 1974. P. 208, 313, 323 (7 амисенцев и 1 синопеец), ср.: Robert I. Une famille d'Amisos // BCH. 1973. Suppl. 1. P. 468. О некоем афинянине, проживавшем в Амисе во II–I вв. см.: SP. III. 16. .

Таким образом, при Митридате V Эвергете явно наметился подъем экономики крупнейших городов Понтийского царства, где возродились даже некоторые древние полисные институты. Согласно одной надписи из Абонутейха, в этой древней милетской колонии, вошедшей в состав Понта еще в III в., повысилось при Митридате Эвергете значение фратрий - некогда важных административно-политических институтов полисного строя, ставших в эпоху позднего эллинизма гентильными или религиозно-культовыми объединениями. В состав этих объединений входили представители царской администрации на местах, что свидетельствует о покровительстве греческим полисам со стороны царской власти [89] Лепер Р. Х. Греческая надпись из Инеболи // ИРАИК. 1902. T. VIII. С. 153; Reinach T. A Stele from Abonuteichos // NC. 1905. 4 scr. P. 113; Idem. Bull, epigr. Vol. XVII. P. 252. . Причину столь сильного грекофильства понтийской знати следует видеть в стремлении получить выгоды от торговой деятельности эллинских эмпоров в Средиземноморье и Причерноморье. С другой стороны, поощрение греческой культуры должно было неизбежно повлечь за собой поддержку царской власти со стороны зажиточных кругов греческих городов. А это, в свою очередь, вело к более прочным связям с римлянами, игравшими всё возрастающую роль в Восточном Средиземноморье. Вот почему тесные отношения Понта с Афинами и Делосом способствовали сближению Митридата V с Римом, установлению личных связей с влиятельными политическими деятелями Римской Республики.

Подобное развитие событий не могло не отразиться на внешнеполитическом курсе правящей династии, в частности, на вопросе о приобретении для Понта территорий, которые Митридатиды считали исконно наследственными. Митридат V пытался через дружбу и союз с Римом добиться прав на эти земли, в особенности, на Великую Фригию.

После того, как в 133 г. Аттал III, царь Пергама, в состав которого входила эта область, завещал свое царство Риму, его брат Аристоник поднял восстание. К нему примкнули широкие массы бедноты и рабов, что создало угрозу римской власти в этой части Азии. Поражения римлян и гибель консула Публия Лициния Красса заставили соседних эллинистических правителей, дружественных Риму, послать свои войска для подавления восстания. Среди них были царь Никомед II Вифинский, Ариарат V, царь Каппадокии, Пилемен II, царь Пафлагонии, и МитридатУ Эвергет ( Strabo . XIV. 1.38; Justin . XXXVII. 1.2; Eutrop . IV. 20; Oros . V. 1.2) [90] Евтропий и Павел Орозий путают Митридата V и Митридата VI Евпатора. что объясняется неверным истолкованием событий в используемом ими источнике. Так, Орозий называет Митридата царем Понта и Армении, а Евтропий утверждает, что римляне вели с ним жесточайшую войну. О восстании Аристоника и участии царя Понта в его подавлении см.: Hopp J. Untersuchungen zur Geschichte der letzten Attaliden. Münich, 1977; Wili E. Op. cit. Vol. II. P. 353, 388, 392. . В ходе этих событий цари Понта и Каппадокии, как и в годы вифино-пергамской войны 156-154 гг., выступали совместно. Это говорит об отказе Митридата V от попыток насильственного свержения Ариаратидов в Каппадокии и переходу к союзу с ними, что, впрочем, не означает отказа от притязаний на власть в их царстве. Это доказали уже последующие события.