Гелий Салахутдинов: Блеск и нищета К. Э. Циолковского

Полемика с К.Э. Циолковским имеет одну особенность: он не может возражать.

Это обстоятельство создает серьезные предпосылки для необъективности, для перехода от наблюдавшегося ранее восхваления и возвеличивания К.Э. Циолковского к его незаслуженному принижению, что было бы досадно, поскольку из этих двух зол гуманнее выбрать первое.

Причины необъективности могут таиться в принципиальной невозможности пересказать здесь не только все отдельные положения К.Э. Циолковского, но и, даже, все его работы. Но любой отбор уже субъективен. В самом деле, если, например, вместо ста выдающихся работ ученого, привести всего три, но ошибочные, то вместо образа выдающегося человека, мы получим образ невежды.

Застраховаться от этого нам поможет сам К.Э. Циолковский. В начале автобиографии [171] он, подводя итоги своей творческой деятельности, писал:

"Я был выскочка, реформатор и как таковой не признавался...

Кто мог согласиться с человеком, который осмелился колебать самые основы наук. Как можно отрицать Лобачевского, Эйнштейна и их последователей в Германии и России! Однако у меня были сторонники даже на континенте.

Как можно не согласиться с ходячими теориями образования солнечных систем (Лаплас, Дарвин, Джине)!

Возможно ли опровергнуть второе начало термодинамики (Клазиус, Томсон)!

Кто может сомневаться, что газовый воздушный корабль (дирижабль) должен навсегда остаться игрушкой ветров (мнение VII отдела бывшего Императорского технического общества)!

Можно ли придумать что-нибудь безумнее металлического дирижабля (дирижабли хуже аэропланов, металлический дирижабль никуда не годится (проф. Ветчинкин, Жуковский и другие почтенные ученые)!

Как можно отрицать целесообразность всех азбук и орфографий (все филологи мира)!

Что может быть нелепее доказывать возможность заатмосферных полетов (все академики и все "серьезные" ученые)!

Можно ли стоять за дирижабли, когда они давно сданы в архив (общее мнение до Цеппелинов)!" [171].

Первая задача настоящей работы, следовательно, будет состоять в том, чтобы дать ответы на все эти вопросы, понять, действительно ли можно согласиться со всеми этими результатами деятельности К.Э. Циолковского.

Кроме того, необходимо решить и вторую, прямо сопрягающуюся с ней задачу о том, что еще он сделал, не указав об этом в автобиографии, и что из сделанного одобрила история.

В результате решения и этой задачи появляется естественное искушение оценить вклад К.Э. Циолковского в науку и технику. На этом пути, однако, стоит, по крайней мере, одна трудность, связанная с тем, что нужно четко отделить этот вклад от вклада других исследователей, работавших во многих областях науки и техники.

Задача эта довольно убедительно решается тогда, когда работы ученого оканчиваются ничем, скажем, появлением выводов, давно известных науке. Нет нового - значит нет и вклада, - вот и весь вопрос.

А вот в противном случае, когда исследователь действительно получает новые результаты, требуется понять, как они корреспондируются с работами других специалистов и какова конкретно историческая судьба этих новаций. В настоящей работе в связи с ограниченностью объема, проблема оценки вклада К.Э. Циолковского обозначена довольно схематично, в самых общих чертах, на уровне лишь основных выводов, требующих более строгих доказательств, более подробного анализа исторического процесса.

Большое внимание в работе будет уделяться выявлению специфики методологического и методического подхода К.Э. Циолковского к проведению научных исследований. Результаты подобного анализа всегда представляются привлекательными, поскольку позволяют нашим современникам либо позаимствовать позитивный опыт выдающихся ученых, либо, наоборот, не повторять чужих ошибок.

Вся источниковедческая база, на которой основана настоящая работа, хорошо известна специалистам по истории космонавтики. Труды К.Э. Циолковского неоднократно переиздавались (см. например, [157-160]) и анализировались историками, его рукописи также известны и доступны, поскольку хранятся в Архиве РАН.

Большое значение для понимания нами творчества К.Э. Циолковского имела работа [40], охватывавшая предреволюционные его исследования по аэродинамике и некоторым вопросам естествознания. Ее автор, профессор Н.Д. Моисеев, был весьма мужественным человеком, не побоявшимся еще при жизни К.Э. Циолковского сказать горькую правду о его деятельности. Его работа оканчивалась словами: "Борцы за социализм приветствуют тебя, товарищ Циолковский, упорный борец за счастье человечества, которому на службу пойдут и твой дирижабль, и твоя ракета... Не обижайся на то, что, высоко ценя твои истинные заслуги, все же не лжем и не делаем вид, что ошибки твои нам кажутся проявлением сверхчеловеческой мудрости" [40, с. 35].