Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

- Так церковь или часовня? - повторил я свой вопрос.

- Церковь, - вымучил он из себя.

- Какая церковь? - уточнил я.

Он еще глубже уполз в свою нишу за часами.

- Сроду мне не задавали таких вопросов, - пробурчал он.

Тогда я дал ему понять, что знаю его секрет.

- Не сразу Рим строился, - процитировал я поговорку.

- Хи! Хи! - хохотнул он.

Стоило мне немного отвернуться, как он высунул голову из-за часов и покрутил пальцем у виска. То же самое сделал и человек в засаленном сюртуке, стоявший рядом с холодным камином.

Поедая холодную свиную ногу - может ли быть лучшее кушанье - разве что баранина с каперсами? - и потягивая попеременно то чай, то пиво, я поведал присутствующим, что достопочтенный наставник прозвал это блюдо "блаженством честняги Гарри", ибо заметил, что оно в большой чести у предпринимателей из Ливерпуля. С этим рассказом на устах - да со стихом или двумя из Лопе де Вега - я покинул трактир "Роза и Корона", предварительно рассчитавшись с хозяином. Я был уже в дверях, когда он окликнул меня и спросил мое имя и адрес.

- Зачем? - удивился я.

- А вдруг с вами что случится? - пожал плечами хозяин.

- С чего бы это со мной должно что-нибудь случиться?

- Ну, знаете, как оно... - смешался трактирщик. Я так и оставил его в недоумении стоять на пороге "Розы и Короны" и, выходя, расслышал последовавший вслед за этим взрыв смеха. "Вот уж, воистину, - подумалось мне, - не в день строился Рим."

Пройдя по главной улице Свайнхерста, - я убедился, что состояла она исключительно из деревянных домишек в старинном стиле, - я выбрался на сельскую дорогу, где и продолжил свои поиски приключений, ибо, по словам наставника, дорожные приключения для тех, кто их ищет - все равно, что спелые ягоды ежевики на обочинах Англии. Перед отъездом из Лондона я успел взять несколько уроков бокса, а поэтому не без основания полагал, что у меня есть неплохой шанс, встретив какого-нибудь путника, чьи телосложение и возраст предрасполагали померяться силами, попросить его снять пальто и в доброй старой английской манере разрешить наши с ним разногласия. Я стоял у перелаза через живую изгородь, поджидая какого-нибудь прохожего, когда на меня накатил приступ дурноты, вроде тех, что мучили наставника в джунглях. Я схватился за балку, служившую перелазом - сделана она была из доброго английского дуба. Кто возьмется описать, сколь ужасны такие приступы! Я думал об этом, в то время как мои руки обвивали балку. Пиво всему виной или чай? Или хозяин трактира был прав - он и еще этот, в черном засаленном сюртуке, что среагировал на жест странного человека в углу. Но ведь наставник пил чай с пивом. Да, однако наставника тоже мучили приступы. Размышляя об этом, я держался за балку, сделанную из честного английского дуба. С полчаса меня мутило. Когда приступ прошел, я чувствовал себя вконец ослабевшим - и все не решался отпустить дубовую балку.

Я все еще стоял у перелаза, где меня скрутил приступ, когда услышал позади шаги и, обернувшись, увидел тропинку, тянувшуюся через поле вдоль дальней стороны изгороди. Навстречу мне по тропинке шла женщина, и тут же стало ясно, что она - из цыган, о которых так много писал наставник. Приглядевшись, я смог различить вдали дым костра, поднимавшийся над маленькой лощиной, - он указывал, где остановился ее табор. Женщина была среднего роста: ни высокая, ни низкая, лицо ее, покрытое загаром, усыпали веснушки. Должен признаться, что я не решился бы назвать ее красавицей, но не думаю, что кому-нибудь, кроме наставника, столь везло, чтобы встретить на английской проселочной дороге действительно красивую женщину. Какова бы ни была моя незнакомка, я должен был показать себя наилучшим образом. По счастью, я знал, как следует обращаться к женщинам в таких ситуациях: много раз я мысленно представлял себе эту смесь вежливости и доверительности, которая только и приемлема в таких случаях. Поэтому, когда незнакомка подошла к перелазу, я протянул руку и помог ей перебраться.

- Как говорил испанский поэт Кальдерой? - воскликнул я. - Не сомневаюсь, что Вы читали строки, которые по-английски звучат следующим образом:

Молю, о дева, - разреши

Сопровождать тебя в пути.

Женщина залилась румянцем, но промолчала.

- А как же цыганские напевы и цыганские чары? - продолжал я.

Она отвернулась, все так же храня молчание.

- Хоть я и не принадлежу к кочевому народу, - заметил я, - кое-что из цыганских песен я знаю, - тут я во весь голос напел куплет: